Прорвемся, опера! Книга 4
Шрифт:
— А я хотел пальнуть, — он пожал плечами. — Вот тот лысый — нацик, — снайпер показал на типа, который лежал лицом вниз, скованный наручниками. — У него на затылке партаки сделаны, вот туда и хотел зарядить пулю… шучу.
— Чувство юмора у тебя своеобразное, Сева, — я глянул на него и отвёл в сторонку. — Вот с тобой повидаться, кстати, собирался, и ты как на заказ здесь оказался.
— А чего такое? — он уставился на меня.
— Ляг в больницу, — предложил я. — Проверить кое-что хочу.
— В больницу? — Донцов удивился. — Зачем?
— Вот как раз по этому делу, — шёпотом сказал я, — с маньяком. Думаю, сегодня-завтра будет немного
— Ладно, — Сева глянул на меня с ещё большим удивлением, и отошёл к парням.
— Так что завтра ляжешь, — сказал я ему вслед. — Полежишь несколько дней, и всё в ажуре будет.
— Ладно, — произнёс он, огляделся и покачал головой.
Наверняка думает, что я немного поехал крышей. Ну и пусть… надо ещё к Ручке съездить, а то сидит там в изоляторе, наверняка думает, что его там забыли. Или спит, отсыпается впрок, пока есть возможность отдохнуть.
В это же время, казино «Зевс»
Казино сегодня не работало. Из области передали, что в город едет СОБР, так что могут устроить «маски-шоу». Но Кросс находился на своём месте, у себя в кабинете. Напротив него сидели два гостя.
Один приходил редко, только по важным делам, и почти никогда не играл. Вор в законе Слепой сидел в кресле, скрестив ноги в дорогих лакированных туфлях, и молчал, пристально глядя на остальных тяжёлым взглядом, иногда только покашливая.
Второй — Аркадий Сафронов, сидел здесь, как хозяин. Он пил виски и только что шлёпнул по заднице секретаршу Кросса, которая принесла выпивку.
— У тебя вид уж очень уверенный, — сказал Кросс, неодобрительно глядя на него. — Особенно для человека, на которого санкцию на арест выписали.
— В первый раз, что ли? — Сафронов усмехнулся.
— В этот раз тебя мусора прижмут, — просипел Слепой. — И правильно сделают, потому что ты, пацанчик, совсем берегов не видишь. Тебя в город позвали Артура осадить да шороху навести, а ты чего устроил? Главным себя почувствовал?
— Просто вы оба живёте вчерашним днём, — Сафронов сел поудобнее, отпил виски и подмигнул секретарше, которая заглянула в кабинет и сразу закрыла дверь. — Вам всё одно — как бы себе кусок побольше урвать. И что «синие», — он показал стаканом на вора, — что «спортсмены», — Сафронов кивнул на Кросса, — давно уже одно и то же собой представляете, уже почти не отличаетесь друг от друга. А надо смотреть вперёд. Скоро всё поменяется, банды исчезнут, но те, кто смогут, останутся на плаву. Те, кто легализуется, кто контакты нужные наведёт, кто бизнес правильный откроет, кто в политику подастся… а остальные — сгинут, никто и не вспомнит.
— Ты к делу переходи, — потребовал Кросс. — Опять сейчас расовые теории свои задвигать будешь.
— А если не хотите раньше времени сгинуть, вам надо меня держаться, — продолжал Сафронов, будто не слыша его. — У меня-то контакты налажены, мне в каждом городе рады, но в вашем работать стало сложно. Беспредел, граждане бандиты, — он засмеялся. — Так что поеду в область.
— В губеры метишь? — Кросс засмеялся.
— Зря смеёшься. Не так это и дорого на самом деле. А если знаешь нужных людей, так они и сами заплатят, чтобы тебя продвинуть, — Сафронов допил виски. — А то некоторые хотят легализоваться, во власти закрепиться, а их туда
— И ты всё это понимаешь? — язвительным тоном произнёс Кросс и откинулся на спинку кресла.
Плакат за его спиной, приделанный к стене на две советских кнопки, зашелестел. Изображён на нём был сам Кросс, пристально глядевший вперёд, а надпись внизу гласила: «Иван Гордеев. Народный мэр».
— И тех двигают, — продолжал Сафронов, — кто шансом воспользуется, который судьба даёт, а она таким редко балует. Я вот увидел, а я такое вижу, вот и воспользовался сразу удачным моментом, хотя ничто к этому не вело. А люди, о которых я говорю, влиятельные. Для них ваши доходы — тьфу, и растереть! Ты, Ваня Кросс, для них вообще как бомж. Они миллиардами баксов двигают, а не с армянами из-за набережной дерутся. Про тебя и не говорю, — он глянул на Слепого. — У таких воры в законе на зарплате сидят, консультантами по безопасности.
Слепой возмутился, но ничего не сказать не смог, его разобрал сильный кашель.
— У меня такие знакомые есть, — произнёс Сафронов. — Мэры — для них это оказалось мелко, они хотят повыше друзей засунуть. А так, когда выгорит, и область поднять можно, и молодёжью заняться, и ментов осадить поганых. Но проблемы… есть.
— У тебя, — Слепой усмехнулся и вытер краешек рта после приступа кашля платком.
— Нет уж. У нас всех. Я утону — и вас заберу, слишком мы тут повязаны друг с другом оказались. И знаешь, лучше со мной остаться, я-то человек не злопамятный, — Сафронов налил себе ещё из пузатой бутылки. — Не держу зла на тебя, вор, что ты Артурчика на меня натравить хотел — и на тебя за то, что ментам меня слить пытался и на бабки тогда развёл, — он подмигнул Кроссу. — Так что я уеду, про вас окончательно забуду… про плохое забуду, а про хорошее помнить буду. Подмогнёте — в области, когда наверх заберусь, должок верну, прикрою от кого угодно, и баблом завалю, контрактами нужными и всем чем угодно.
Он покивал, делая паузу, но долго ждать не стал.
— А может, я и выше поднимусь, в Москву давно хочу попасть. Сейчас, пока судьба благоволит, надо пользоваться, — он откинулся на спинку кресла. — Хотя судьба — это что, это просто последовательность причин и следствий, и тут такое дело, даже незначительное отклонение всё смещает. Кстати, слыхали про эффект бабочки? — он поводил пальцами в воздухе. — Если бабочка на одном континенте махнёт крылом, то на другом…
— Да чё тебе надо? — спросил Кросс. — Ты не о бабочках говори, а о деле. И вискаря меньше глыкай, он старше тебя, а ты его пьёшь, как водяру простую.
— Пол-лимона баксов, — Сафронов хмыкнул, заметив, как на него стали смотреть. — Каждому, наликом. Хотите — в дело пустите, или в общак, или вообще — на б*** потратьте.
— Серьёзные бабки, — заметил Слепой. — И разговор о них по существу надо вести.
— Вот, в Лас-Вегас съездите, Кросс в казино забурится, а ты, Слепой, как в анекдоте, закажешь себе ведро чифиря и двух… шучу, к делу… Я же человек справедливый, а друзья у меня богатые. Но не за красивые глазки его выдам, а когда выберусь отсюда. Меня укрыть надо получше, пережду, пока всё уляжется, а потом уеду. И хвосты надо закрыть, чтобы потом не мешали. А то хрясь, одна мелочь, здесь один взмах крылом — а в области ураган начнётся.