Прорвемся, опера! Книга 4
Шрифт:
— Да я себе-то пельмени ленюсь варить, — Донцов снова засмеялся, расслабившись. — Сухомяткой прорываюсь, хлеб с «Рамой» да кофе растворимый.
— Ну, язву только не заработай, дело серьёзное.
— А вообще, — Сева задумался, и «бутылочный» взгляд потеплел, стал живым. — Вот на компьютере бы работать научиться. Раз всего за ним сидел, понравилось.
— Хм, перспективное дело. Посмотрю, если что подвернётся, подскажу. Но сейчас ты один не ходи, всегда с кем-то, понял? А броник и плотный воротник — твои лучшие друзья. И кто-то из нас будет крутиться поблизости, потому что никогда не
— Да пацаны-то всегда рядом. Ладно, — он хмыкнул. — Теперь точно погнал я.
На прощание он даже протянул мне руку, а потом пошёл к стоящей рядом с Универмагом «Ниве», там как раз сидели Андрей и Егор из «Орловских».
Сегодня за него отвечает Витька, завтра я, потом — Устинов или Якут. И Толик, когда выпишется, тоже поможет. Жалко, чекисты свалили, как раз попросил бы прикрыть его, у них-то возможности для наблюдения намного лучше, чем у нас.
Планов для работы — вал, но и изменялись они быстро. У крыльца ГОВД собрались опера из РУОП. Все вооружённые, лица хмурые, решительные. Батя сразу меня заметил и махнул рукой.
— За кем поехали? — тут же спросил я.
— За Сафроновым, — он аж выдохнул, а в глазах мелькнули азарт и решимость. — Крепить хотим.
— Есть за что? — его азарт передавался, как всегда, и мне.
— Скоро будет, — батя закивал. — Нашли лёжку тех типов, кто в вас тогда стрелял в доме Артура. Залегли в городе у блатных, будем их брать, а они показания на Сафрона сто пудов дадут, потому что приезжие, а не его головорезы. Вот, только людей у нас для этого мало, помощь ищем.
— Тогда я с вами, — сказал я. — А как вы на них вышли?
— Да впервые у нас такое, — отец усмехнулся. — Вот, в дежурку зайди, сам увидишь.
Глава 17
Отец если и преувеличил, то совсем немного. Такое и правда у нас бывало крайне редко, потому что заявления на банды народ писать не любил, и понятно почему. Заяву отработают далеко не сразу, могут вообще отложить в долгий ящик, а вот опасных для жизни проблем можно заработать целую пачку — и сразу же.
Но сейчас заявление написали. Неподалёку от дежурки переминалась парочка: тощий модный парняга в гладкой кожанке и рыжая девушка в коротком пуховике с меховым воротником и в юбке поверх тёплых колготок, почти зима ведь на дворе. Оба мне смутно знакомы. Как-то их встречал, вот вспомнить бы — то ли в первой жизни, то ли уже во второй, хотя городок небольшой, много где мог случайно пересечься.
У парня на левой скуле — свежая ссадина, похоже, от удара кулаком, девушка цела, она крепко вцепилась парню в локоть, и оба как-то подозрительно поглядывали на меня, пока давали показания. Их прямо в «предбаннике» допрашивал милицейский следак Лапин, и я коротко прислушался к разговору.
— И чё дальше? — нехотя спрашивал следак, что-то черкая шариковой ручкой на листе.
Но на самом деле он просто рисовал какие-то квадратики и косички. Работой он перегружен, башка явно не варит, но дежурит сегодня Сурков, который строго смотрел на всех из-за стекляшки. А этот дежурный сделает всё, чтобы поднять панику и подключить всех, кого
— Из старого гаража нас погнали, — рассказывал парень, — а холодно уже, я мотоцикл в другой гараж перевёз, в тёплый, на окраине. Там как раз перебирать всё надо.
— Какой мотоцикл? — спросил я, подходя ближе.
— Ну так «Урал», — парняга глянул на меня так, будто я должен был это и сам знать. — Тот самый. Ну и в соседнем гараже какие-то типы обитают, один, в очках такой, замухрыженный какой-то, давай на Катьку прыгать, приставать. Пьяный ка-азёл, — с чувством сказал он. — Я полез, опрокинул его, ну и огрёб от второго, там качок целый, он мне зарядил, — парень показал на скулу.
— И что дальше?
— Хотели меня пинать, но там их старшой пришёл, загнал всех внутрь, давай орать.
— Он не русский, — добавила девушка. — С акцентом таким говорит, — она изобразила характерный кавказский выговор: — Лёше говорит: слышь, дарагой, ты отсюда иди, нам не мешай, сам огрёб, сам виноват.
— Ну и вот, — парень посмотрел на подругу, потом на меня, игнорируя Лапина, который с ними работал. — И я слышу, как они там через дверь кричат — нахрена напился, потом давай вспоминать про пушки какие-то, что пулемёт зря бросили, дебилы, и как в лесу стреляли по дому. И что сегодня ночью опять выезжают на дело, если всё выговорит, и… а потом старший не по-русски начал орать. Это уж не поймёшь.
— А кто это были?
— Один — такой качок, перегаром несло, и горец один, который старший, — пацан откашлялся. — Ну, и третий — очкарик, на Катьку который лез. А ещё в гараже вожусь, вижу, носят чё-то в мешках. Сначала думал — инструменты какие-то, а потом допёрло, что нихрена это не лопаты. А потом поехали домой… думаю, — пацан стал говорить медленнее, — щас допетрят, что я слышал их базар и видел, чё носят — и догонят где-нибудь, потом закопают. Долго ли? Замочат, и всё, не найдете. В первый раз, что ли?
— У меня одноклассник так пропал, — сказала Катька и поёжилась. — Что-то увидал, в милицию идти не стал, никому не сказал, а всё равно… вечером домой не вернулся, нет его уже пару лет.
— Страшно стало? — следак Лапин хмыкнул.
— Да ваще, — протянул пацан, а девушка лопнула пузырь от жвачки. — Вот и решили написать заяву, — он снова глянул на меня. — Мало ли, всё равно искать нас будут. Пацаны бы только не увидели, не поймут.
— Разберёмся со всем, — пообещал я. — Уже собираем народ, поедем туда. Не уйдут, бояться не надо. Мы их так прижмём, что даже если у них сообщники есть, на вас не рыпнутся, не рискнут.
Я подмигнул девушке, пожал руку посмелевшему парню и вернулся на улицу. Батя уже набрал народ, из УГРО сразу откликнулись опера. Дело понятное — и возле ГОВД в нас стреляли, и ещё в меня во второй раз палили, в доме Артура. Такое спустить никак нельзя, а подкрепление из области ждать — всё равно времени нет.
И пусть наводка косвенная, отец понял, что раз выпал такой шанс, надо пользоваться. Я бы тоже вцепился в эту возможность зубами, и теперь надо тех злодеев проверить, а то и правда — поймут, откуда ветер дует, и парочке той навредят.