Прорвемся, опера! Книга 4
Шрифт:
— Какие хвосты? — Кросс наклонился вперёд.
— Ты сам знаешь. Это раньше ворам и бандитам ментов было нельзя убивать, — Сафронов поднялся, — но эти времена ушли. Довезите меня куда-нибудь, — он глянул на Слепого, — только не на свои «малины», менты про них в курсе. А куда-нибудь в надёжное место, чтобы никто не нашёл.
— Найдём тебе, — прохрипел вор, — хороший схрон, никто не отыщет.
Слепой достал телефон, вытащил антенну и сделал звонок. Через минуту в кабинет вошёл человек с наколками на руках и сопроводил Сафронова на выход.
— И
— Кончай тупить, — просипел вор. — Васильева из УГРО и папашу его из РУОП. С них двоих всё и идёт. Вот ты старшего забирай, как давно собирался…
Не договаривая, он вышел в коридор. Кросс покачал головой и потянулся к кнопке селектора на телефоне.
— Света, Шмеля позови.
Бригадир Шмель зашёл в кабинет через пару минут, с опаской посмотрел на недовольного босса и выпрямился, вытянув руки по швам.
— Знаешь полковника Алексея Васильева из РУОП? — спросил Кросс, разглядывая содержимое стакана.
— Ну, знаю, — ответил тот. — Кто ж его не знает?
— Закрой вопрос.
— В смысле? — Шмель недоуменно выпучил глаза.
— Ты чё тормозишь? Вопрос закрой, говорю!
— Э-э… а что сделать-то?
— Ты сегодня бухой или ширнутый?! — закричал Кросс, меняясь в лице. — Найди мокрушника, чтобы завалил Васильева из РУОП! И побыстрее! Завтра-послезавтра, край! Дома лучше, в подъезде, чтобы никто не видел, или на дороге выцепите, он один ездит. А если сына его мочканёте за компанию — ещё лучше. Тоже одни проблемы от него.
— А-а-а! — Шмель заулыбался. — Вот теперь понял! Так бы сразу. Займусь щас…
— Иди! — Кросс махнул рукой и сам потянулся за бутылкой недопитого виски.
К счастью, к Ирине я в тот вечер успел, хотя вернулись мы к ней домой почти к полуночи, и тут уже было не до стряпни: душ, кровать и несколько часов сна под утро.
А утром за мной заехал Орлов, и мы с ним погнали за Севой. Стволы у меня и Витьки изъяли ещё вечером, его самого скоро отправят на реабилитацию, когда начальство закончит мыть ему мозги, но пока он работает. Вооружены мы сейчас одним автоматом на двоих… хотя я не говорил про ещё один ПМ, который держал как раз на такие случаи ещё с ранней осени.
Вопрос с Севой мы уладили быстро, и уже вскоре он был в больнице.
— Знакомьтесь, — я зашёл в палату первым и начал их представлять. — Это Толик, мой друг, хороший опер, лежит с огнестрельным ранением… меня, кстати, закрывал, уважаю. А это Сева, бывший снайпер, наш будущий коллега.
— Да не пойду я к вам, — фыркнул Сева, одетый в больничную пижаму с заплатой на спине, и осторожно сел на свободную койку. — Не по мне это. А чем здесь заняться можно? В карты можно рубиться?
— Хочешь — книжки читай, — Толян кивнул на стопку книжек на тумбочке. — Хочешь — в окно смотри. А хочешь — в потолок. Ну или в стену, тараканов можно считать. А карты — это только вечером, после обхода.
— И медсестёр можно клеить, — добавил сидящий рядом с ним на табуретке Устинов и хмыкнул.
—
— Да ладно! — старый опер притворно всплеснул руками. — Чё же это делается-то? Или у тебя, как у Карцева, одно неловкое движение — и ты отец. Шучу, — он растрепал смутившемуся Толяну причёску. — Но ладно, поздравляю. Дело нужное, каждый хоботок должен свою норку знать. Ха-ха!
Устинов знал главврача, и тот без лишних вопросов принял нового пациента, обещая нигде не фиксировать его пребывание. Для всех — у него грыжа, а доктора решили, что мы его так, типа, отмазываем от ареста.
На самом деле здесь он в качестве приманки, но об этом знали только мы. Ловля на живца, рыбалка. Мы проверяем мою теорию, которую я пока никому не говорил. И подежурим даже по очереди, так что незамеченным сюда никто не заберётся. Думаю, в ближайшие дни может сработать. Если я неправ, ладно, попробуем другой способ. Да и Сева — снайпер, ему не привыкать подолгу лежать в засаде, может дни напролёт выжидать, тихариться.
Сафронова же пока так и не нашли. Возможно, он покинул город, и для нас это не есть гуд. Не хочется, чтобы он жировал где-то на воле. С нашей подачи на него уже дают всё больше показаний, и даже первый состав его банды, сидящий в СИЗО, уже вовсю сливает пахана. На его месте надо или уматывать из страны, или нанимать ещё больше адвокатов, подкупая заодно всех, кого можно — или просто в духе времени избавиться от несговорчивых ментов, следаков и прокуроров, чтобы вместо них появились другие, более контактные. И этот вариант он точно рассматривает.
В ГОВД первым меня встретил Кирилл, тот при виде меня сразу потряс цветной фоткой Донцова, которую достал из папки.
— Готово! — крикнул он. — Проявил вчера вечером. Он сам зайдёт или тебе отдать?
— Давай мне, парень всё равно в больницу попал, — я забрал снимок.
— Серьёзное чё? — нахмурился тот.
— Да не особо, но полежать придётся. Грыжа.
Снимок я закинул в папку, которую нёс с собой. Думаю, тоже пригодится… а может, уже пригодилось. Посмотрим.
Пока же я написал еще пару бесконечных рапортов по поводу вчерашнего, объяснил всё Сафину, послушал рёв руководства из-за стрельбы, и, наконец, решил свалить из этого дурдома, пока на меня не навешали рутину, мешая разбираться в этих двух главных делах. Вот и выскочил, якобы в туалет, а сам оделся и погнал на улицу.
Якут и Устинов, тепло одетые, тоже направлялись к выходу, причём Василий Иваныч чем-то был оживлён.
— Куда собрались? — спросил я. — Я с вами. Куда угодно, но подальше отсюда. Вы же явно не работать.
— Вот ты, как всегда, в корень зришь, — Устинов хмыкнул. — Да к чаю ничего нету, я Андрюхе говорю, поехали — пирожков возьмём у Машки. Она сегодня пораньше принесёт, говорила, нам оставит.
— Да, — Якут хитро посмотрел на друга. — Подсел ты, Васька, на это дело, подсел. На Машкин пирожок… Даже помолодел.