Прорвемся, опера! Книга 4
Шрифт:
Да и гаражи эти — место нам известное, район неблагополучный, ещё и под крылом у блатных. Тут часто залегают на дно то скрывающиеся от милиции, то прочие криминальные элементы. Не только гаражи, там и квартиры есть, бараки особые, даже землянки где-то вырыты. Правда, «синие» просекли, что мы в курсе про лёжку, и долгое время ей не пользовались. И вот, похоже, решили, что мы там больше не смотрим, и вернулись.
Только откуда взялись этот парень с девушкой, и почему они кажутся мне знакомыми? И более того, откуда они знают меня и так доверяют? А это видно по разговору, что ко мне было иное
Мы как раз проезжали мимо киоска с сигаретами, мимо рядов пятиэтажек и проката кассет. В первой жизни здесь однажды произошла жёсткая кровавая авария, когда грузовик с пьяным водителем на полной скорости снёс мотоцикл с молодой парочкой. Оба погибли.
А вот во второй жизни я успел вмешаться, задержать мотоцикл, и грузовик просто снёс столб, а молодёжь выжила. Даже увидели саму аварию, поняли, чем им всё грозило. И как жизнь сложилась, смотри-ка — я спас их, а они, может быть, сегодня спасли меня.
Ведь если там в гаражах — те самые отморозки, что стреляли в меня в доме Артура, то и ежу понятно, на какое дело они собрались сегодня ночью — закрыть вопрос со мной. Сафронов паникует. Правда, я думал, одним мной он не ограничится, кого-то ещё захочет прибить. Правда, рискует, гад, его же слушают… хотя ведь чекисты же уехали, кто его теперь будет слушать, без санкции?
И Турок мне так и не отвечал по телефону…
— Интересно девки пляшут, — проговорил я вслух, — по четыре штуки в ряд.
— Ты про что? — спросил отец, сидящий за рулём.
— Да что если бы не этот пацан с подругой, упустили бы мы их, как пить дать.
— Ну, тут как посмотреть, — он пожал плечами. — Может, и упустили бы, может, и нет. Но я, Пашка, руку на пульсе держу. Думаешь, я этим бандитам что-то с рук спущу? Хотя да, если бы не они, у нас бы больше времени ушло.
Ну, не зря я тогда подсуетился.
Это что получается? И мужик помог, которому я скорую вызвал, подсказал, куда идти, вот ещё и парочка вернула должок, хотя и сами даже не поняли этого, может, и ещё кто-нибудь поможет. Люди ходят по городу и будто помнят, что должна была случиться смерть, но не случилась. Может, как-то поймут, кто на это повлиял…
СОБР вернулся от нас в область ещё давно, и приедет теперь нескоро, хоть его и вызвали. Но и мы сами с усами, сколько раз уже брали всяких опасных уголовников и прочих. Вот и сейчас прибыли на место оперативно, загодя заглушили тачки, прошли пешком и рассредоточились, окружив гараж, о котором рассказал парняга. Затаились.
Батя был в клетчатой потасканной кепке и теперь надвинул её на глаза, напялил очки, в которых он только читал, а сейчас приходилось терпеть. Надул щёки, будто толще стал, чем он есть, расстегнул куртку, и вот, пожалуйста — он весь такой из себя поддатый работяга, вернувшийся со смены. И как вышло хорошо, со спины-то даже я не узнал бы. Он подошёл к гаражу нетвёрдой походкой (на случай, если за ним смотрят оттуда) и постучал в ворота.
— Мужики, покурить есть? — спросил он, сильно растягивая гласные. — Курить хочу — не могу, ухи пухнут. Как с области приехал с утра, сигаретки во рту не было.
— Уши, — поправил кто изнутри. — И не
— Ты харэ умничать, лось педальный! — отец сделал пару жестов своим, чтобы готовились. — Давай-ка уже, кончай тележиться, покурить мне дай! Или чё, борзый сильно?
— У тебя чё, придурок, здоровье лишнее? — ворота гаража начали открываться.
Качок в пуховике, этот поборник грамотности, явно решил, что он сильнее моего бати. Ну, физически, может, оно так и было, но батя-то побывал в большем числе переделок, и так просто его не взять. Главное, что ворота открыл, а дальше — дело техники.
Сначала он сам уложил качка лицом в грязный снег, а потом остальные опера влетели в гараж, я тоже не отставал. Я отопнул стоящий у стены автомат, пока его никто не схватил, а тянущегося за ним человека в очках уронил ударом ноги под дых, а затем заломил ему руку, тот только хрюкнул и заныл, попыток сопротивляться не делал.
А вот третий, кавказец с щетиной, успел достать нож, правда, ему это не помогло. Железяка звякнула, упав на грязный пол, и владелец вскоре уже лежал рядом, опрокинув канистру. Сразу запахло бензином.
— Мать честная… — присвистнул один из батиных оперов, разглядывая содержимое гаража. — Однако, удачно мы зашли на огонёк…
— Понятых зовите, — распорядился отец. — Тут чего только нет.
Автомобиля в гараже не было, но имелся обогреватель, а воротины утеплены изнутри. Прямо на полу были набросаны солдатские одеяла и матрасы, по две штуки, чтобы спать не совсем на земле. Если устраиваться здесь в одежде, то прожить можно, правда, в декабре-январе будет такой мороз, что ничего не спасёт. Помимо матрасов повсюду лежали упаковки из-под китайской лапши, пустые консервные банки из-под тушёнки и скумбрии, а на верстаке у стены лежал пакет с сухариками и сухофруктами. Ну, гараж явно приспособлен для недолгой лёжки.
Тот арсенал, из которого они палили по дому Артура, как я слышал, они побросали ещё тогда, после дела, включая дорогой пулемёт. Скорее всего, решили просто всё сбросить, опасаясь, что их заметут с пушками на руках.
Оружие раздобыли новое, правда, уже не такое понтовое. В гараже оказался АК, хотя при осмотре мы увидели, что это не оригинал, а китайский Тип-56, ещё был СКС с оптическим прицелом малой дальности, тоже китайский и почему-то с таким же названием — Тип-56, с ложем, сделанным из дешёвой, плохо обработанной фанеры.
Зато патроны что там, что там — семёрка, и если эти пушки стреляют, пули прошили бы меня насквозь вместе с бронежилетом.
И ещё был ПМ, но это уже наш старый добрый советский Макаров, а не китайская подделка, и ножик-выкидуха, которым владел горячий кавказец. Правда, лезвие затупилось, потому что им явно вскрывали консервы.
Мы утащили задержанных в ГОВД, развели по кабинетам, начали колоть всех разом. Пока везли, кавказец всё пялился на меня, то клялся мамой, угрожая меня порезать, то потом предлагал деньги, чтобы я отпустил. Это оказался осетин, хотя в документах у него значилось, что он ингуш. Один из его сообщников, тот грамотный качок — русский, а третий, который в очках — молдаванин. Это он, оказывается, приставал к девушке.