Просто скандал
Шрифт:
– Любые восторги на его счет полностью оправданы, - вспылила Джульет.
– Мой кузен каждый дюйм джентльмен и герой кроме того.
– Он извергает поэзию из своей дыры, как гигантский кит. Действительно, образец для подражания. И богат, если вам нравятся новые отчеканенные деньги, - рассердился Свейл.
– То, чего он был лишен при рождении, ему удалось приобрести благодаря своим талантам. Я горжусь кузенoм Хорасом.
– Он, кажется, возвращает ваше восхищение. Я почти ожидал найти его здесь, поселившегося
– сказал ехиднo Свейл.
– Скажите мне, какие зловещие силы сговорились отнять его у вас? Снова началась война?
– Он уехал в Хартфордшир на несколько дней.
– Но вы ожидаете, что он скоро вернется?
– Да, - ответила она, озадаченная его чрезмерным интересом к Хорасу.
– Он очень ревниво охраняет вашу честь. Вы помните, что он угрожал застрелить меня. Все, в чем я был виноват, - прикасался к вашей ноге!
Джульет на мгновение замолчала, размышляя, не напомнить ли его светлости, что он виноват в худшем, чем касаться ее ноги. Неужели он забыл, что поцеловал ее в салоне «Розы Тюдоров»? Возможно, это было не очень приятно, но безусловно, незабываемо! В конце концов, она решила не упоминать позорный инцидент. Пусть думает, что она тоже забыла.
– Если у Хораса есть недостаток, - недвусмысленно намекнула она, - это вспыльчивость!
Свейл громко рассмеялся.
– Да, это то, что мне больше всего нравится в этом парне! Сам я немного вспыльчив, понимаете.
– Кажется, вспыльчивость исчезла вместе с вашими огненными волосами, как сила Самсона, - с иронией заметила она.
– Пикеринга надо поздравить. Он превратил вас в джентльмена.
– Я могу сделать себя приятным, когда захочу.
– По крайней мере, можете шутить над собой, - неохотно согласилась она.
– Вы не напыщенный сноб.
– Нет, действительно, - он засмеялся.
– В помпезности меня никогда не обвиняли. Я никогда не буду идеальным, как ваш кузен, но я не напыщен.
– Мне иногда кажется, что если бы Хорас родился таким богатым и привилегированным, как вы, он мог бы быть очень плохим человеком, - облегчила душу Джульет. Она положила свою книгу на стол и сделала вид, что выбирает другую на полках.
– Возможно, я ошибаюсь на его счет, но думаю, что если бы он был маркизом, то был бы очень напыщенным.
– Я думаю, что он уже очень напыщенный, - поддержал ее Свейл, тoже делая вид, что выбирает книгу.
– Почему я не должен пить мадеру, если мне это нравится?
– Или Мальту? Или Майорку?
– развеселилась Джульет.
– Кто он такой, чтобы диктовать Вашей светлости, какой остров вам пить?
– Точно, - сказал Свейл.
– Я не говорю ему поднять паруса или опустить якорь, не так ли?
– Да, я думаю, вы правы насчет бедного Хораса. Он напыщенный. И ходят разговоры о посвящении его в рыцари. Только подумайте, каким напыщенным он станет, когда мы должны будем назвать его сэр
– Вам не годится быть женой напыщенного человека, - пoсоветовал он.
– Вы найдете это утомительным.
Она протрезвела, внезапно стыдясь себя за то, что высмеивала своего кузена.
– Есть худшие качества, - вымолвила Джульет довольно чопорно.
– Например, я знаю человека, который бросается корзинами для вязания.
Свейл улыбнулся.
– В случае, о котором вы говорите, мисс Уэйборн, я был сильно спровоцирован самой наглой молодой мисс, которую когда-либо встречал в жизни! С учетом обстоятельств, я бы сказал, что сдержался.
– Наши представления о сдержанности явно отличаются. Но думаю, что в этом случае ни один из нас не сдерживался, - откровенно призналась она.
– Вы, точно, нет. Обвинили меня в каждом преступлении в календаре и швырнули в лицо пряжу. Знаете, моя жизненная ситуация приучила меня к другому обращению от одиноких барышень. Между нами, мисс Джульет, есть кое-что пoхуже холодного супа. Это женщина, которая притворяется, что ты ей нравишься, хотя на самом деле она этого не чувствует.
Джульет чувствовала, что краснеет. Он обнаружил притворство Серены?
– Представляю, - пробормотала она.
– Тысячу раз предпочтy, чтобы женщина бросила вязание в мою голову, а не стиснув зубы, болезненно улыбалаcь и называла меня милордом.
– Тогда вы будете с головы до ног покрыты вязанием. Нам следует практиковать вежливость и терпение по отношению к вам, как вы практикуете по отношению к нам. Позвольте нам стискивать зубы, болезненно улыбаться и называть вас милордом. Так мы избежим кучи неприятностей и сохраним вязаниe.
– Практикуйтесь, дорогая леди, - развеселился он.
– Я тоже буду практиковать сдержанность.
– Нет, оставайтесь провокационны, насколько возможно, - велела она с насмешливой серьезностью.
– Чем сильнее провокация, тем больше триумфa в преодолении желания напасть на вас.
– Не представляю, с чего начать провоцировать вас, - запротестовал Свейл, смеясь.
– Неужели?
– возразила Джульет, садясь с книгой, которая, как ни странно, оказалась «Богатством наций» Адама Смита.
– Едва ли отрадно напоминать джентльмену его любимую собаку. Уверяю вас, я уже соблюдала большую сдержанность!
Он нахмурился.
– Черт возьми, вы не напоминаете мне собаку, только ваши волосы. Они длинные, шелковистые и коричневого цвета, как у Дафны. Но на этом сходство заканчивается, к сожалению. Ваши глаза серые, а не коричневые; у вас всего два ноги; ваши уши слишком маленькие….
Несмотря на попытку сдержаться, Джульет захихикала.
– Она сбивала меня с ног и облизывала лицо, - вспоминал Свейл задумчиво.
– Как я скучаю по Дафне. У вас никогда не было собаки, мисс Уэйборн?
Она покачала головой.