Против течения (сборник рассказов)
Шрифт:
– А ничего не будет. – успокоил разволновавшуюся учительницу директор школы. – Теперь эти «герои» не только дёргать за косы, а будут бояться вообще к девочкам подходить. А вы, Татьяна Васильевна, дома поговорите с Людой: она девочка умная – всё поймёт. Да и с сыном побеседуйте.
– С ними мужу придётся говорить. – сразу разумная мама перевалила груз ответственности на широкие отцовские плечи.
– Только, пожалуйста, не наказывайте строго Людочку. – вступилась за свою ученицу добросердечная Нина Андреевна. – Она такая хорошая, добрая, прилежная и аккуратная
– А тут, как говорится, одной левой уделала всех своих хулиганистых одноклассников. – не преминул добродушно заметить Павел Семёнович. – Жалко, что у нас женского бокса нет. Была бы, Татьяна Васильевна, ваша Людочка знаменитой чемпионкой, а мы бы гордились тем, что так хорошо её воспитали.
– Ну, скажете тоже, Павел Семёнович, – возразила учительница первого класса. – Это, наверное, её брат такому надоумил. Он у вас, Татьяна Васильевна, наверное сорванец и двоечник?
Но мама, успевшая восстановить свою обычную уверенность, решительно отвергла это предположение.
– Нет, Нина Андреевна, Серёжа у нас не двоечник, а круглый отличник.
По всем предметам – одни пятёрки. И трудолюбивый мальчик: огороды копает, сено косит, рыбу ловит, ягоды собирает... Книги любит читать, но...
– Вот это, Татьяна Васильевна, самое главное. – заметил Павел Семёнович.
– Да, Павел Семёнович, Серёжа у нас какой–то странный: в октябрята не вступил, в пионеры вступать отказался, про комсомол и слушать ничего не хочет. Мы всё гадаем с мужем, как он дальше–то жить будет.
– А это, Татьяна Васильевна, смотря какая жизнь будет. Она ведь, жизнь, тоже меняется, а иногда и в самую неожиданную сторону. – мудро завершил их весёлую беседу повидавший видать всякие виды, умудрённый и житейским опытом, Павел Семёнович.
Домой возвращалась Татьяна Васильевна, держа за ручку любимую доченьку и гордо приподымая свою прекрасную, излучающую какое–то небесное, почти божественное сияние, голову... Она и на этот раз сумела получить причитающуюся ей долю комплиментов...
А у Серёжи снова наступили тяжёлые времена, возникли новые, совсем уж непредвиденные проблемы.
В их классе училась ещё одна, кроме Маши Зыбиной, претендентка на звание первой красавицы: Наташа Баскова. Но, в отличие от светлой, жизнеутверждающей машиной красоты, от красоты брюнетки Наташи веяло каким–то ледяным холодом. Она была гордой, даже высокомерной девочкой. С Серёжей вначале они никак не общались, трудные задачки гордая Наташа у него не списывала, зато списывала их у Маши, которая в свою очередь по– хозяйски пользовалась Серёжкиными тетрадями, позже даже забирая их к себе домой.
Но Серёже всё же пришлось познакомиться поближе с этой гордячкой Наташей (ей тоже почему–то очень не нравились именно Серёжкины поношенные армейские сапоги).
Дело в том, что Наташкин отец был старшим лесничим в заповеднике, и жили они рядом с конторой знаменитого на всю Россию Ильменского заповедника. А Серёжа иногда, в конце недели, не заходя в интернат, прямо из школы отправлялся домой,
Серёже казалось, что именно с её отцом у него недавно произошла стычка.
Однажды летом Серёжа косил сено в Тёмном овраге. Гранита рассёдлывать не стал, привязал его на длинный повод к сосне, и тот мирно похаживал вокруг, подкрепляясь сочной заповедной травкой. А Серёжа занимался своим любимым делом: сено на зиму заготавливал.
Вдруг раздался конский топот. Гранит начал беспокоиться и призывно ржать. А на полянку въехали два всадника на рыжей и вороной кобылах. Одеты они были в обычную таёжную одежду, но у каждого за спиной висели винтовочные стволы. Всадники подъехали к не прекратившему свою косьбу Серёже и молча остановились. Гранит ржал и рвал повод, видимо, желая броситься на защиту своего хозяина от этих холёных ухоженных кобылок. Кобылки тоже смотрели не на Серёжу, а на рассерженного Гранита. Наконец, один из всадников заговорил:
– Молодой человек, вы знаете, что это территория заповедника?
– Знаю. – нехотя буркнул в ответ Серёжа, не прекращая своей деятельности.
– А вы знаете, что тут запрещено косить и пасти скот?
– Знаю. – последовал такой же ответ.
– А почему вы тут косите?
– Потому что я здесь живу и мне корову и телят чем–то кормить надо. – строил из себя мелкого хозяйчика школьник Серёжа.
Всадники переглянулись, но со своих кобыл слезать не стали (побоялись, наверное, что эти кобылки удерут от них к грозному и величавому Граниту).
Серёжа продолжал косить, а всадники, оба мужики средних лет, немного посовещались и решили действовать более последовательно и непреклонно.
– Нам придётся забрать вашего жеребца до выяснения всех обстоятельств и...
Не успел один из лесничих договорить, как Серёжа, подхватив наперевес свою косу, подбежал к восседающим на своих кобылах «заповедным» охранникам и с угрозой выпалил им:
– Только попробуйте к Граниту подойти, я сразу вашим кобылам брюхи перепорю, и винтовки снять не успеете. Уезжайте лучше подобру– поздорову. У вас оружие за спиной, а у меня – в кармане (блефовал Серёжа). Пристрелю вас обоих и отвезу в болото купаться.
Всадники посмотрели друг на друга, развернули своих кобыл и под победное ржание Гранита покинули поле несостоявшейся битвы.
Серёжа попил из фляжки водички и продолжил свою работу. Гранит остался чем–то недоволен. Ходил вокруг привязи и гневно храпел, видимо возмущаясь дерзкой наглостью лесничих из заповедника.
А потом была жалоба из заповедника прямо в Челябинскую управу на Серёжу и его отца. Хорошо что Мартынов Ф.К. и Серёжин отец были близкими приятелями, и отец отделался только замечаниями за воспитание сына «не в духе современной эпохи». Но... больше никто и никогда не мешал Серёже незаконно огребать заповедное, ароматное и целебное сенцо.