Протопоп Аввакум и начало Раскола
Шрифт:
В русской Фиваиде – на Керженце – разожгло новые споры привезенное Сергием «Евангелие вечное». Онуфриев скит, пользовавшийся некоторым главенством, стоял за Аввакума, другие за Федора. Первый церковный собор, состоявшийся по этому поводу в августе 1693 года, закончился скандалом: положения Аввакума были признаны еретическими! Онуфрий переплел в бархат оклеветанные сочинения подобно Евангелию, положил их под образа и заставлял читать их во время богослужения. Из-за этого между онуфрианами и сторонниками Софония возник раскол, который отразился в Москве, в Стародубье и на Ветке. Он длился до 28 ноября 1708 года: в тот день Онуфрий признал, что многие выражения о Троице и Воплощении и другие не соответствуют Писанию, он и его приверженцы отвергли их и прокляли. Опозоренная книга, переплетенная в бархат, была возвращена иноку Сергию [1867] .
1867
В 1710 году на Керженце была составлена история споров о «Евангелии вечном» для осведомления общины на Ветке (образовавшейся на польской территории из беглых из Стародубья и иных). Она была напечатана Н. И. Субботиным: Материалы. VIII. С. 204–353. См. также: Смирнов.
Прения, возникшие по поводу богословских вхглядов Аввакума, закончились и больше не возобновлялись, но та же жажда правды и почти вещественной реальности, которые вдохновляли протопопа на его смелое толкование догматов, вызвала к жизни новые тенденции русского народного мышления, главным образом направленного на то, чтобы нередко превращать истины христианства в чистые символы. Добровольная смерть, с другой стороны, могла прельстить лишь души людей, чрезвычайно чувствительных к неминуемому царствованию антихриста; возникал вопрос, нельзя ли его избегнуть другим путем, именно: удалиться в пустыню, как и прежде поступали святые отцы? Пустыней теперь считались огромные леса Севера, Урала, Сибири, а также и незаселенные южные степи, где еще можно было легко избежать двойного налога, паспорта, рекрутского набора, «увещаний» духовенства. Уже Аввакум указывал на пустыню как на возможное пристанище. Ей теперь воспевали хвалу во многих стихах:
Уж как пишет сын ВасильевПреподобный отец наш Ефрем:Уходите, мои светы,Вы во темные во леса;Вы скрывайтесь, мои светы,Вы во горы, во вертепы.Вы вселяйтесь, мои светы,Вы во пропасти земные.Кто-бы мне поставил в темных лесах келию?Не на житейском бы месте,Где бы люди не ходили,Где бы птицы не летали;Где Тебе, Христе, угодно,Где душам нашим на пользу;Где бы мне не видетьВсех соблазнов сего мира [1868] .1868
Рождественский Т. Памятники старообрядческой поэзии. С. XIV.
Но как в пустыне, так и в миру неизбежно перед всеми встает вопрос: каким же образом организовать свою духовную жизнь? Неоспоримо правильные священники, крещенные и рукоположенные до Никона или, по крайней мере, до 1666 года, и оставшиеся верными старой церкви, понемногу переводились. Чтобы рукополагать новых, не было епископа. Каким же образом могли продолжать существовать таинства? Этот вопрос вставал уже давно. Аввакум решил его со своей обычной практической рассудительностью, введя принцип непреодолимых обстоятельств: годится всякий иерей, лишь бы он служил по старым обрядам, не нужно дознаваться, кем он был рукоположен и как крещен; не допытываться, впадал ли он когда в заблуждение, не обсуждайте то, что церковь, в которой он служил, возможно, была лишь никонианской, признавайте его священником и принимайте от него все таинства. Таким образом, верующие могли постоянно иметь если и не безукоризненную иерархию, то, по крайней мере, духовенство, необходимое для совершения служб. Что касается таинств крещения и брака, то протопоп дал очень твердые и решительные ответы [1869] . Решение вопроса возникало само собой.
1869
См. выше раздел V предыдущей главы.
Но сам Аввакум, не говорил ли он в другое время и в другом месте: при отсутствии истинного священника лучше обходиться без него, чем обращаться к никониану. Церковь не в здании, она обитает в самих верующих: исповедывайтесь друг другу; причащайтесь сами; совершайте крещение сами – все это оправдывается необходимостью. В этом не было противоречия, так как учение его должно было применяться лишь в случае отсутствия священника, соблюдающего старые обряды. У Аввакума было совершенно правильное понимание священства, его божественного назначения и непрерывности его пребывания даже и при царствовании антихриста; он не допускал того, чтобы Церковь могла когда-либо обойтись без него. Но писал он изо дня в день, не заботясь о том, чтобы собрать различные аспекты своей мысли в систему, в результате получилось так, что те, кто мыслил себе нормальную жизнь Церкви без священников, также в какой-то мере могли ссылаться на него.
И действительно, даже священники нового рукоположения, совершающие богослужение по старым обрядам, были редки, а если кое-где и встречались, то далеко не всюду. С другой стороны, признавать действительность таинств, совершаемых официальной церковью, было противно духу старой веры. Аввакум, без сомнения, писал и верил, что троеперстное крестное знамение является печатью антихриста, однако в глубине души не чувствовал непосредственного присутствия Зверя. Так, первые христиане, ожидая Второго пришествия, все же старались мудро устраиваться в мире. Но находились и такие старообрядцы, и их было много, которые имели глубокое убеждение в том, что правительственная церковь непосредственно сочетается со Зверем и что нет больше ни действительной церкви, ни подлинного священства. Как же тогда принимать крещение от последователей Никона? И тем более рукоположение? Тех, кто обращался к старой вере от никонианства, нужно было крестить вновь: каждый христианин имел на это право. Что касается таинств, обязательно требующих для своего совершения священника, то можно было обойтись без них. Это учение вытекало из писаний дьякона Федора, инока Авраамия и попа Лазаря – и оно имело то преимущество, что было строго логичным.
В начале возник главным образом вопрос о месте, где обретается истинное священство. Там, где были признанные и уважаемые священники, их никто не отвергал. Верующие из Стародубья, пока среди них были Стефан и Козма, отстранили Иоасафа, рукоположенного когда-то архиепископом Тверским, сторонником Никона, хотя и служившего по старым обрядам; однако, как только исчезли Стефан и Козма, верующие стали
В Новгороде собрались два церковных собора из старообрядцев всех регионов, которые подтвердили свое полное отречение от священства со всеми вытекающими последствиями. Первый собор, начавшийся 1 июля 1692 года, заклеймил ересь Ивана Коломенского, выдающегося и глубоко преданного вере человека, ушедшего в Швецию, за то, что он признавал рукоположение и крещение никониан и не находил греха в браке. Второй собор, состоявшийся 3 июня 1694 года, ввиду ожидаемого близкого конца света и начала царствования антихриста, уже духовно действующего в официальной церкви, констатировал, что в этой церкви святыня уже не действует, и предписал вновь окрестить всех приверженцев никонианской церкви, жить в безбрачии, отказаться от всякого общения с миром, даже в принятии совместно пищи. Таким образом, создавалась церковь беспоповцев [1870] .
1870
Смирнов. Внутренние вопросы. С. LXXXVII–LXXXVIII и прим. 151.
Вскоре у этой церкви нашлось и новое святое место на реке Выг, на полпути между Онежским озером и Белым морем, в местности, уже ранее исхоженной монахами Корнилием, Епифанием, Игнатием, Геннадием, Пимином и Досифеем. Один из учеников последних, Даниил Викулин из большого села Шунга, вместе с посадскими людьми из Повенца – юным сыном обедневшего потомка князей Мышецких, Андреем Денисовым и его двоюродным братом Петром Прокопьевым – основал тут скит, который, из года в год расширяясь, стал, без всякой помощи извне, киновией совершенно исключительного значения. Около тысячи христиан, мужчин и женщин, проживали там в двух монастырях без иерархии, соблюдая обеты целомудрия, нищеты и полного послушания. Все они находились под началом у особого киновиарха. Кормились они трудами своих рук, но в годы сильных морозов ходили вдаль за подаянием; занимались они и рыбной ловлей, и торговлей; у них были часовни, где под руководством екклесиарха и певцов, обученных в их школах, они тщательно выполняли богослужение по старым книгам; среди них избирали наилучших, чтобы им могли каяться в своих грехах, что делалось четыре раза в год. Эти же лучшие люди, или наставники, должны были руководить духовной жизнью всех членов общины. Со всех сторон стекались на Выг верующие, дабы получить там наставление и просвещение; чтобы удовлетворить их запросам, Андрей создал особую книгописную мастерскую, где грамотные люди без устали переписывали очень красивым и четким почерком, до сей поры высоко ценимым, богослужебные книги и творения святых отцов, челобитные и иные труды, составляемые в защиту истины. Он обучил особых иконописцев, которые писали образа, следуя старым иконописным подлинникам, канонам Стоглава, отнюдь не допуская фряжских нововведений. Особые литейщики отливали кресты, медные иконы и складни, столь же превосходные по качеству работы, сколь и безукоризненные с точки зрения православия. Он открыл школы для детей и взрос лых. Он собрал большую библиотеку, в которой были представлены книги не только по богословию, но и по истории, грамматике и поэзии, а также учебники философии и литературные труды. Первые киновиархи – Андрей Денисов, умерший в 1730 году, и его брат Семен, заступивший его место, писали сами и обучали учеников. Из Выга вышли такие поучительные и восхитительные произведения, как «История» Ивана Филиппова; красноречивая «История об отцах и страдальцах соловецких»; «Виноград Российский», в котором изложены жития около шестидесяти мучеников за старую веру; риторический характер этой книги не умаляет ее документальной ценности; далее там появились знаменитые «Поморские ответы» синодальному миссионеру Неофиту, которые являются защитительной речью и апологетическим трудом, использующим данные археологии и палеографии, равно как и доводы, почерпнутые из Священного Писания, и литургические и диалектические аргументы. Выг был моральным и духовным центром старой веры. С его монахами, школами, иконами, творениями религиозной, литературной и художественной мысли, со своим длительным влиянием Выг был на Руси неким подобием янсенистского Порт-Рояля во Франции XVIII века [1871] .
1871
См.: Филиппов; Смирнов. Внутренние вопросы. С. CI–CVIII; Островский, Любомиров, с хорошей библиографией. [См. также: Юхименко Е. М. Выговская старообрядческая пустынь: Духовная жизнь и литература. М., 2002. В 2-х т.; Она же. Литературное наследие Выговского старообрядческого общежительства. М., 2008. В 2-х т. – Прим. ред.]
Однако с первых же лет эта церковь, которая продвинула последовательность своего апокалиптического учения вплоть до отрицания священства, столкнулась с требованиями жизни, шедшей своим чередом, с ситуациями, предвиденными еще Аввакумом.
Сначала они появились в отношении брака. Верующие беспоповцы, связанные с Выгом, не могли все жить монахами. Один из авторов решений, принятых в 1694 году – глава старообрядческой общины в Польше, Феодосий Васильев – сначала отказался разлучать супругов, уже венчанных в официальной церкви, затем стал допускать даже союзы, заключенные вновь обращенными. Выг со всей своей ревностью оставался непримиримым: в 1706 году Феодосий порвал с ним и образовал свою собственную церковь – церковь федосеевцев. Но когда кровавое гонение прекратилось, невероятное нравственное напряжение, оправдываемое ожидаемой близкой гибелью, ослабло. Семен [Денисов] считал, что решение вопроса возможно лишь на путях восстановления иерархии.