Провокатор
Шрифт:
В боевой рубке Т-34 метался крепкий солдатский ор, вырывающийся через открытый люк. Два старика, Минин и Беляев, вцепились в грудки, выясняли отношения.
– А ты, командир, мою Звезду не трожь! Не трожь!
– кричал Беляев. Моя Звезда... была!..
– Была! Сучий ты потрох, Саня, - страдал Минин.
– Продал-пропил!
– А ты, ваше благородие, хотел, чтобы я сгнил под забором?.. На воле жарко, солнышко, мигом бы ты, барин, стухнулся.
– Я - барин?.. Ах ты, поганец!
–
– Я тож свою Звездочку продал женку похоронил.
– Я ему с уважением, - тяжело отхекивался Беляев, - а он меня сволочью; ишь, зажрался, демократ!
– За демократа застрелю, как собаку!
– взревел Минин.
И увесистый пистолет заплясал в руке Главного конструктора. Старики загалдели, принялись вырывать оружие - и прогремел гулкий выстрел: пуля благополучно ушла в открытый люк. Интеллигентный Дымкин пожевал губами и спросил:
– Вы что, господа, охренели совсем?
Бригада мастеров ТЗ под руководством Ильи Муромца не спеша загружала небольшой грузовичок какими-то спецтехническими средствами и синими баллонами с надписью "Кислород". Сидящий в кабине НТРовец включил радио; модная и веселая песенка вырвалась на свободу: труляля-труляля!..
Хохот и грубый солдатский ор рвался из боевой рубки Т-34. И чаще всего всуе упоминалось слово, похожее на народное словцо "дерьмо". Да, велик и могуч русский язык! Что и говорить: дерьмо - оно и в России это самое.
Смеялись старики над собой, пили водку да матерились на непривлекательный окружающий мир.
– А что, господа? Пулю - в лоб! И красиво, и никаких проблем, похороны за счет заведения, - утверждал Минин.
– Хитер, - качал головой Беляев.
– На поминки, значит, нас пригласил и не спросил?
– А меня уж вчерась похоронили в поезде, - вспомнил Ухов.
– Во народ!.. Невтерпеж вычеркнуть нас из списка живых.
– Врешь, не возьмешь!
– вдруг вскричал Беляев.
– На марш! На Москву! Помирать, так с музыкой!
– Саньке не наливать!
– потребовал Минин.
– Кккомандир, машина на ходу?
– хмельно поинтересовался Ухов. Помирать, так вольными как ветер, братцы мои!
– Можно и в белокаменную, - согласился Дымкин.
– Я в столице с Парада Победы... А какой Парад был? Под дождиком. Торрржественный... И товарищ Сталин в фу-фуражке.
Перебирая рычаги, Ухов снова спросил:
– Кккомандир, машина на ходу?
– Эй, братцы, хватит дурку гнать!
– вскричал Минин.
– Сам храбрился этой дурой, - удивился Беляев.
– Т-34! Вперед, на Москву!
– вопил Ухов и "вел" танк.
– А чего? Проверим, так сказать, ходовую и боевую часть в марш-броске, - заметил Дымкин.
Беляев фальшиво запел:
– "Москва - наша столица.
Весь этот хмельной кураж и гвалт был неожиданно прерван сварливым радиоголосом, усиленным эхом:
– Товарищ Минин! Вас срочно просят зайти в дирекцию завода. Повторяю!..
Боевые друзья зашумели:
– Тебя, кккомандир!.. Ваня, требуй снаряды... Петрович, ежели чего, мы пальнем... Пукнем!.. Огонь! Пли!..
– Тьфу на вас, черти!
– отмахнулся Минин.
И принялся выбираться из боевой рубки. Вляпался рукой в смолу надписи "Т-34". Чертыхнувшись, тяжко прыгнул с гусеничного трака. В спину ему летел ор Ухова:
– Кккомандир, так я не понял! Машина на ходу?!
Итак, я был готов к новым испытаниям, болтливый герой своего народа, когда явился Классов. Он был один, но во фраке. Фрак был черен как ночь. И действительно, за окном сгущались сумерки. Сумерки души моей, сказал бы поэт. Поэтов я люблю, как собак. Собак нельзя обижать, они могут укусить.
Я вспомнил последнюю свою фантазию с девицей, посланницей черных сил, и спросил:
– Клацман, а где блядь?
– Какая блядь?
– спросили меня.
– Которая читает стихи.
Мой приятель осмотрелся по сторонам, пожал плечами, открыл фанерный чемоданчик, выбрал из него высокопатриотичную по цвету ткань прокатного фрака:
– Прекращай бредить, Саныч. Собирайся, сукин ты сын.
– Куда?
– Я же тебе говорил, - вздохнул мой товарищ.
– Туда, где носят эту форму одежды.
– И спросил: - Ты таки пил?
– Самую малость, - признался.
– Сто грамм коньячка. Что, не имею права?
– Бутылку выжрал, пропойца!
– пнул ногой фигурную посудину под столом.
– Ну что с тобой делать?
– Когда я работаю, не пью, - напомнил.
– Дай мне снимать фильм - и не будет никаких проблем.
– Переодевайся!
– рявкнул директор души моей.
– Черт бы тебя побрал!!!
– Носят фраки покойники и чудаки, - заметил я.
– Предпочитаю быть первым, чем вторым на букву "м"!
– Будешь, - заверил меня Классов.
– Мы уже опаздываем.
– Не знаю как ты, а я всегда задерживаюсь.
– Стоял перед зеркалом черным человеком.
– Гений - это шиз, который силой духа убеждает всех, что они все дураки, а не он сам. Надеюсь, ясно выражаю свою мысль?
– Это точно, - сокрушался мой нетерпеливый собеседник.
– Дурак я, что с тобой связался! Человек, который за короткое время сумел буквально изнасиловать студию, директора картины в моем лице, дорогого стоит.
– Да, - вынужден был согласиться я.
– Моя интеллектуальная собственность оценена в один миллион долларов!