Пряная штучка
Шрифт:
— На мой взгляд, только безумец станет топить торговую лавку, в которую инвестировал подобную сумму, — объяснил он свою мысль. — Понимаешь, о чем я?
Я ошарашенно кивнула.
— Полагаю, что искать автора сей гадости стоит в Питерборо, — предположил он. — За десять процентов от суммы долга я готов заняться этим делом. Согласна? Я тебе промышленного вора, а ты списываешь десять процентов.
— Размечтался. Сама справлюсь, — буркнула я.
Подкупить посыльного из местных и служащего в городском почтамте, а потом попытаться протолкнуть
— И коль ты уже здесь… — Роберт засунул руку в карман брюк и, словно мелкую медяшку, вытащил золотую монету. — В счет долга. Надеюсь, ты записываешь?
— Палмер, — процедила я, глядя на деньги, — ты носишь золотые в кармане?
— Если бы я засовывал в карманы векселя, то тогда брюки бы топорщились, — с нарочито растерянным видом заявил он. — Было бы неловко стоять перед служащими.
— Пришлешь деньги с поверенным! — рявкнула я. — Дай мне ключ, хочу убраться отсюда.
— Постучи, Генри откроет.
В голове крутились десятки цветистых ругательств, когда, затылком ощущая насмешливый взгляд Роберта, с каменным лицом я скреблась в дверь.
— Генри, отоприте, пожалуйста. Мы с господином Палмером уже кончили… оконч… закончили! Проклятье!
Мысленно мне представлялось, как помощник прикладывал ухо к двери и мерзко подхихикивал. Подозреваю, что повернуть ключ в замке его заставило вырвавшееся у меня крепкое словцо. Когда я выходила, то слышала смех хозяина кабинета. Конечно, он просто насмешливо хмыкнул, но воображение живо нарисовало в голове дьявольский хохот.
Следующим вечером в номер на постоялом дворе постучались. Я открыла, решив, что коридорный принес заказанный ужин, но на пороге стояли Стаффи с Ирвином. Расстаться они, конечно, не пожелали, явились вместе.
— А лавка? — с порога предъявила я претензию.
— Я побоялся отпускать Стефани одну в дорогу, — объяснился парень, бочком входя в комнату. Одет он был в широченное черное пальто, болтавшееся на нем, как на деревянной вешалке. Я хотела заметить, что до Питерборо нежная фиалка добралась каким-то образом сама и даже в свадебном платье, но промолчала.
— Вы быстро, — похвалила я, глядя на то, как Стаффи с блаженством опускается на диван и вытягивает ноги.
— Ты даже не представляешь, в какую сумму тебе вылилась эта поездка, — простонала она. — Зато мы привезли перец.
— Где? — Взгляд упал на саквояж, один на двоих, куда помещалась только смена одежды.
И тут Ирвин знакомым жестом лесного эльфа, прятавшего под мешковатыми одеждами короткие панталоны, раскрыл пальто. С внутренней стороны ровными рядами были пришиты кармашки, а в них усажены баночки с перцем. Из прорези внутреннего кармана торчали перечные листы, завернутые в темно-синюю упаковочную бумагу и перевязанные тонкой голубой лентой.
— Он решил, что
— Ты ничего не понимаешь, женщина. Самое дорогое должно быть ближе к телу! — огрызнулся Ирвин. — Нас ведь действительно едва не ограбили.
— Это был страж, и он не понимал, для чего нам пара лошадей, если кеб обычно тянут одной! — с огоньком напомнила Стефани. Похоже, спор у сладкой парочки вспыхивал не в первый раз.
— Мне страшно спросить, где ты в таком случае прячешь золотые, — зачаровано вымолвила я и заговорщицким тоном спросила: — В исподнее вшиваешь?
Они со Стаффи странно переглянулись. Подруга заерзала на диване и сдавленно кашлянула.
— А что? — передернула она плечами. — Мне даже ничего не оттягивает. Подумаешь, пояс с карманом.
— Светлый Божечка, — вздохнула я, — как же здорово, что вы здесь!
За ужином в трапезной постоялого двора я рассказала об «Острой перчинке», странном исчезновении образцов и прочих причудах. О том, что ввалилась с обвинениями в контору торгового Дома, мудро промолчала, но о Палмере заговорила Стаффи:
— Кстати, как только ты уехала, в «Штучку» заявился черный властелин. Ирвин по привычке выложил ему все карты.
— Он сейчас в столице, — заметила я, бросив на предателя хмурый взгляд.
— Вот ведь чума! — недовольно цыкнула подруга, и Ирвин расплылся в довольной улыбке.
— Отдавай десять пенсов. — Он протянул раскрытую ладонь. Ругаясь сквозь зубы, подруга полезла в карман платья, вытащила мелкие монетки и со злостью швырнула на стол между тарелками.
— Я чего-то не знаю? — с любопытством поинтересовалась я, глядя на то, как Ирвин с довольным видом собирает мелочь, ничуть не чураясь варварского способа возвращения долга.
— Мы поспорили, что скотина бросится в Кингсбург, едва узнает о твоем отъезде, — с недовольным видом пояснила она. — К слову, как у него в конторе?
— Помпезно, — машинально ответила я и тут же прикусила язык, когда увидела задорный взгляд подруги. — Чего?
— Говорила же, что она обязательно к нему прилетит, чтобы сорвать злость, — ухмыльнулась она. — Гони мои денежки обратно.
— Я был о вас лучше мнения, Алекса, — фыркнул Ирвин и тюкнул только собранные монетки обратно в ладонь Стаффи. Та с довольным видом убрала деньги в карман.
— У вас такое развлечение теперь? — обиделась я. — Глупость какая-то.
— Ты еще главного спора не знаешь, — ухмыльнулась Стефани, и сладкая парочка чокнулась глиняными кружками с глинтвейном.
— И даже знать не хочу!
Ради экономии я сняла вторую тесную комнатушку для Ирвина, предполагая, что ночевать буду с подругой, но на следующее утро проснулась, лежа поперек кровати, и в гордом одиночестве. Не знаю, как сладкая парочка ютилась на узкой одноместной койке, и смогла ли Стаффи заснуть под медвежий храп подмастерья, но оба выглядели довольными. Вряд ли они, сволочи, вообще, спали.