Прыжок "Лисицы"
Шрифт:
Папа уже клокотал.
— Ой, не могу! Дайте вздохнуть… Продолжайте.
— А что тут продолжать? Выговаривает он кузнецу, например, мол, что ж ты, шельма, так лошадь подковал…
— А кузнец? — Папа держался за бока.
— А кузнец смиренно молвит в ответ: Feci, quod potui, faciant meliora potentes![2]
— Сейчас умру! — Папа уже выгибался от смеха.
— Или…
— Коста, умоляю! Я точно умру!
— Последнее, — меня опять понесло, фантазия работала. — Видит беременную бабу.
Пришлось ждать пару минут, пока Папа пришёл в норму.
— Коста! Вы сделали мне день! Я надеюсь, вы позволите мне использовать этот рассказ?
— Посчитаю за честь, Папа! Он — ваш!
— Благодарю! — Папа утер последние слёзы. — Но я вижу, вы в нетерпении. Какое-то срочное дело? Признаться, я жду от вас согласия на моё прошлогоднее предложение. Так ли это?
— Папа, я по-прежнему благодарен вам за то предложение…
— Ай, яй, яй. — вздохнул Допуло. — Значит, ошибся!
— Да, извините. Пока не могу.
— Долг?
— И долг тоже!
— Хм… Ну, кроме долга… — Папа задумался. — Настоящего мужчину может заставить пребывать в таком напряжении, как вы сейчас, только настоящая женщина…
— От вас ничего не утаишь. Поэтому вы по праву занимаете своё место!
Папа склонил голову, выразив благодарность за оценку.
— Рад за вас, Коста. По правде, я считаю женщину — лучшим творением Господа нашего. И Аллаха не нашего. Согласитесь, разве что- или кто-нибудь в этом несовершенном мире может сравниться с женщиной?
«Вот, чёрт! А, ведь, он прав!»
— А можно мне в ответ пользоваться этим вашим высказыванием, Папа?
— Вижу, оценили! — Папа был доволен. — Дарю!
Тут я склонил голову.
— Так, и что вас привело ко мне?
— Что может привести меня к вам?! — я улыбнулся.
— Судя по вашему виду, не думаю, что деловое предложение… Просьба?
— Да. И, прежде чем вы выслушайте, хочу сказать, что больше мне не к кому обратиться и никто мне не сможет помочь, кроме вас, Папа!
— Ох! А вы умеете вести переговоры! — Папа улыбнулся. — Так связали меня по рукам и ногам при моей команде. Я даже чуть взволновался.
— Но, с другой стороны, если вы мне поможете, я буду у вас в долгу, — я пожал плечами. — Согласитесь, не самый последний должник в этом мире.
Папа прищурился. Взглянул на своих соратников. Те дружно закивали.
— Да, умеете вести переговоры! Ну, что ж… Выкладывайте!
Я и выложил. Когда закончил, Папа и его, как он выразился, команда, не удержались: выдохнули, разулыбались.
— Правильно ли я понимаю, что вам эта задача по плечу? — спросил с надеждой.
— Вы правильно понимаете, Коста! — благосклонно кивнул Папа. — Мы сможем это провернуть.
—
— Перехватим вас в море! — как само собой разумеющееся доложил Допуло.
— Я думал…
— Нет, нет, Коста. — Папа остановил меня. — Проскурин прав. Вы должны сесть на корабль. Во-первых, ни я, ни вы ни за что не подставим этого славного порядочного человека. Истинный алмаз в море таможенной грязи. Даже если устроим мелодраматичное, но фальшивое «похищение», можем его подвести. Во-вторых, в открытом море меньше чужих глаз. Не нужно, чтобы кто-либо еще знал об этом.
— Понял. Согласен. Вы пошлете за кораблем судно? Шаланду? Кочерму?
— Коста, дело не в том, какое судно я пошлю за вами. Хотя это будет шаланда. Могу и две. И три. Ну, например, одну для вас. Во второй вам накроют кофе. В третьей — барашка на вертеле. Если хотите, конечно. Женщину не предлагаю. Вижу, как вы влюблены!
— Достаточно одной. Для меня. А в чём дело?
— Это же очевидно, дорогой мой! Вы должны договориться с капитаном, чтобы в нужной точке, которую мы с вами обговорим, он остановил судно. Тогда вы сможете перебраться к моим ребятам. И — попутного ветра в Синоп!
«О-хохонюшки-хо-хо!»
— Ну, размышлять тут не стоит… — выдавил я из себя.
— Нет, не стоит, — улыбнулся Папа. — Просто потому, что другого выхода нет!
— Да! Нет! — я хлопнул по коленям, вставая. — Значит, решено!
— Вася! — Папа обратился к одному из своих подчинённых.
Вася гордо откашлялся. Потом несколько минут вдалбливал мне про время и место операции. Не преминул и потребовал, чтобы я всё повторил. Удовлетворенно хмыкнул, когда я, как ребёнок на табуретке, изложил вызубренный «стишок».
Начали прощаться. С подельниками обменялся рукопожатиями. С Папой обнялся. Похлопали друг друга по спинам.
— Спасибо, Папа!
— Всегда, пожалуйста! Не говорю «прощай, прощай»! Но говорю: «помни обо мне»! — рассмеялся. — Хотя вы не Гамлет, а я, уж тем более, не призрак его отца!
— Но — Папа! — я рассмеялся.
— Что есть, то есть!
Я пошёл к воротам. Обернулся.
— Вася!
Вася удивился, что я обратился к нему через голову Папы. Ответить не смог. Только вскочил, готовый выслушать.
— Прихватите длинную верёвку!
Вася кивнул, посмотрел в недоумении на Папу.
— Верёвки всегда есть! Не волнуйтесь. А для чего?– поинтересовался Допуло.
— Если не уговорю капитана, брошусь за борт! — пожал плечами.
— Ох! Значит, точно выхода нет?
— Точно, Папа! Мне что утонуть, что попасть в Константинополь! Те же яйца — только в профиль![4]
Несмотря на драматичность момента, вся команда Папы, опередив его, заржала! Папа не удержался, присоединился к ним.