Прыжок "Лисицы"
Шрифт:
— Браво, Коста! Так и нужно! Несмотря ни на что, не унывайте! И считайте, что мы в расчёте!
— Как?!
— Я заберу… Мы заберём в качестве оплаты это ваше выражение про… профиль. Согласны, ребятки? — Папа обратился к подельникам.
Те дружным возгласом поддержали мудрого руководителя!
— Согласен!
— Коста!
— Да!
— Она так хороша?
Я улыбнулся.
Папа улыбнулся в ответ.
— Ах, какая женщина! — произнёс Папа мечтательно.
«Будет весело, если он сейчас добавит: "мне б такую!».
Но
— Удачи!
…Про веревку спросил на крайний случай. Надеялся, что обойдется. Были основания для этого. Нужно теперь сделать их железными. А помочь мне в этом мог мой славный зять, прекрасный муж и отец, удивительный турок — Умут-ага. Он в Одессе. Нужно найти его. Кровь из носу. И уже он будет… Точно договорится с капитаном о незапланированной остановке в открытом море.
Помчался в порт, чтобы узнать, где могут быть турецкие продавцы апельсинов. На полпути сообразил, что соваться в порт — потеря времени. Зачем, если в Одессе есть Греческая улица?! На которой складываются все апельсины, привозимые в город. И там же живёт Микри! А эта чертовка всё знает! Да и увидеться нужно. И любопытно, о каком таком «небольшом сюрпризе» намекал Проскурин.
«Сюрприз» обнаружил сразу, как только вбежал в таверну. И «небольшим» его никоим образом назвать было нельзя. Этим сюрпризом оказался парень под два метра (!) ростом, который в этот момент трогательно держал Микри за ручки. Микри со своим ростом чуть выше стола, дышала парню в пупок! Парень смотрел на неё такими глазами, что не оставалось сомнений в его статусе! Ай да, Микри! Вот отхватила себе! Хорошо, что они меня не заметили сразу. Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя. Ну, по правде, чтобы угомонить разбиравший меня смех. Получилось. Так же, как и получилось выразить огромное удивление и радость, когда я, вбежав, «натолкнулся» на них. Оба голубка тут же смутились, покраснели. Хорошо, что с испугу не отпрыгнули друг от друга! Микри, не обращая внимания на «баскетболиста», обняла меня.
— Коста!
— Адония! — я не решился при парне назвать её Микри.
— Знакомьтесь! — Микри схватила парня за руку, подвела ко мне. — Мой жених! Михаил! Коста!
— Вообще-то, Микис! — парень все никак не мог побороть смущение, согнать краску с лица. — Но на службе называют Михаилом! А свои — Миша! Очень рад! Микри много про вас рассказывала!
«Уже и его в „рабы“ записала! — ухмыльнулся про себя. — Заставила называть себя „госпожой“. Хотя в свете их разницы в росте, „Микри“ приобретает свой первоначальный смысл!»
— Ребята! Как же я рад за вас!
В подтверждение своих слов, обнял обоих.
— Я хочу обязательно услышать всё о том, как это произошло. Ваше знакомство, помолвка. Только, ради Бога, простите. Но сейчас не могу. Важное дело! А вот вечером — требую! Не обидитесь?
— Что вы, что вы! — поспешил успокоить меня Миша. — Конечно!
— Микри…
— Опять письмо передать нужно? — съязвила Микри, не дав
— Нет! Зять мой нужен сейчас! Вопрос жизни и смерти. Ты всё всегда знаешь! Может, видела его? Знаешь где искать?
— Конечно! — фыркнула Микри по своему обыкновению.
— Бог мне тебя послал! Где он?
— Будешь смеяться, но в твоей комнате! Там поселила, по старой памяти!
— Микри! Микри! Я твой должник!
— Да ты с прежними долгами никак не расплатишься! — засмеялась она.
— Миша! Ты даже не представляешь, как тебе с ней повезло!
— Почему? — удивился Миша. — Представляю!
— Всё! До вечера! — я бросился в бывшую свою комнату.
— Что тебе приготовить? — спросила Микри вслед.
— Что за вопрос?! Конечно, баранину!
Умут блаженствовал. То есть попросту спал. У южных людей это свойство и привычку никакие катаклизмы отнять не смогут. Дневной сон, практически, святое дело. Растолкал его. Сразу выложил проблему. Умут, слушая, одевался. Натянул сапоги.
— Всё решим, шурин! Не волнуйся! Капитан — мой хороший знакомый!
Ехали на извозчике.
— Умут!
— Да, дорогой?
— Я, ведь, ни разу не поинтересовался, как твои родственники отреагировали на твоё решение остаться в Крыму?
— Спасибо, что спросил! — Умут улыбнулся и прищурился, взглянув на меня. — Сам как думаешь?
— Нууу… Одно могу сказать точно: тебя не убили!
Мы рассмеялись.
— Да, да, да, — согласился зять.
— А если серьёзно?
— Знаешь, было похоже на то, как греки отреагировали на меня в тот памятный день!
— Так! И?
— И я подумал, что мне нужно все рассказать так, как это сделал ты. Ничего не утаивать. Все начистоту. Даже слово в слово повторил про то, что, если не примут, пойму, уйду и меня больше не увидят.
— А братья?
— Сперва посмеялись, пошутили. Мол, если турок женится на турчанке, он несчастный на всю жизнь человек. А если на иностранке — дурак. Но! — Умут горделиво выпятил грудь. — Потом похвалили! Сказали, что ни на какой войне никогда не найдешь счастья. И, Коста, для нас, турок, семья тоже на первом месте.
— Да, Умут! Одно жалко, что не все понимают этого. Все никак не успокоятся. Воюют.
— Увы.
— А когда рассказал про апельсины?
— Конечно, испугались поначалу…
— Можно понять.
— Да.
— Поэтому мало загрузили?
— Да. Решили не рисковать. Проверить.
— Разумно.
— Зато сейчас… — Умут улыбнулся.
— Хочешь сказать: ты станешь апельсиновым королём здесь, а братья — там?!
— На всё воля Аллаха! — не стал загадывать зять. — И Господа! — уже, видимо, по привычке добавил он.
То, что капитан судна, действительно, был хорошим знакомым Умута, стало понятно по длительности их объятий и взаимных расспросов про здоровье, семьи и прочем. Только после этого, наконец, дело дошло до меня, Умут нас представил. Звали капитана Абдула.