Птицеед
Шрифт:
Килли сгорбилась стальным истуканом, недвижимой грудой металла, а её иззубренный топор, размерам которого ужаснулся бы даже Ларченков, лежал под узкими сабатонами срубленным древом.
На шлеме скопился слой пыли — кажется, это единственное место во всём доме, куда не направляется придирчивый взгляд дворецкого.
Первая Нянька с нашей семьёй уже несколько поколений. Она плечом к плечу ходила в Ил с моим прадедом, отцом Фрок. Причин килли жить с нами (точнее, доживать свой век), а не в Шельфе, я не ведаю. Когда я был совсем мал,
Я коснулся шлема. Элфи потрясённо сопела позади. Килли девчонка до этого видела только на картинках.
— Оставь! — окликнула Фрок. — Она слишком стара, чтобы пробуждаться ради тебя. Нянька спит беспробудно уже четвертый год. Иди сюда. Ты не куришь? — Вопрос был обращён к Элфи.
— Нет, ритесса.
— Говорят, в салонах модно, чтобы девушки теперь курили. В моё время вызов обществу бросала только я. Что же. Тогда пей свой чай, дева. Раз ты привёл её сюда и пришёл сам, случилось нечто экстраординарное, Раус. Ты смертельно болен?
Элфи чуть не подавилась чаем, её глаза округлились, и она с ужасом посмотрела на меня.
— Нет.
— Хм… То есть пришёл не для того, чтобы просить прощения.
Я не стал спрашивать, за что мне его следует просить. Иначе мы заберемся в такие дебри взаимных обвинений и недовольства друг другом, что проще пройти Ил насквозь, до Гнезда и обратно, чем выйти целым из этой безнадёжной для обеих сторон битвы.
— Прежде чем мы начнём, расскажите про ритессу Рефрейр, — попросил я.
Я удивил её.
— Вы что, знакомы?
— Встретились в Иле при не самых приятных обстоятельствах. Было странно видеть её у вас.
— А мне надо отчитываться перед тобой?
— Нет. Но вы поймёте, что это важно, когда я расскажу дальнейшую историю.
Она помолчала, сунув в рот мундштук, выпустила дым, размышляя:
— Её семье покровительствует Авельслебен, и там, — трубка ткнула в потолок, — пришла светлая идея, что, когда моё поколение вымрет, страна лишится людей должных знаний. Я оказываю услугу.
— Вы не из тех людей, которые оказывают услуги.
Что это у неё промелькнуло во взгляде? Разочарование?
— Тебе придётся поверить в это, Раус. Некоторые вещи делают просто так. У меня есть… опыт. Он пропадёт, когда я умру. Надежды на тебя мало. Ты часто в Иле, и я не знаю, вернёшься ли ты назад. Девочка — мой резервный план. Я радею о будущем родного города.
Я оставил эту тему. Её право возиться, с кем она хочет. Да и причины мне не важны. Главное, что меня не вовлекают. Фрок оценила моё молчание недовольной миной.
— Так зачем ты здесь?
— Я нашёл Оделию.
Она застыла, и её лицо разом как-то осунулось, побелело, глаза за толстыми стёклами на несколько мгновений стали мёртвыми, точно у рыбы. Но она взяла себя в руки, откинулась на спинку дивана, сделала очередную затяжку. Голова у неё заходила ходуном, гораздо сильнее, чем обычно, а значит,
— Рейн? — спросила бабка спокойно, но я отметил, что голос у неё стал чуть ниже.
— Нет. Только она.
Я увидел на лице Фрок, всегда таком холодном — гримасу разочарования. Или отвращения? Её губы предательски дрогнули, а затем шепнули:
— Проклятый Ил. Проклятая… тварь.
Оделию она ненавидела.
— Вы ведь понимаете, что она не виновата? Ваш внук и сам горел этим местом? Историей Когтеточки? Оделия Лил здесь ни при чём.
— Она виновата уже в том, что не взяла родовую фамилию мужа. Его выбор привёл семью к расколу, а его самого — к гибели. Другая бы остановила Рейна, а не потакала фантазиям, которых он нахватался от своего отца. Рассказывай. Всё. С самого начала. Твоей деве надо это слушать?
— Элфи уже знает часть истории. Не только Иде Рефрейр следует учиться.
— Хм… — Полное неодобрение, но и принятие моего права решать, что для неё полезно. — Тогда начинай.
И я рассказал о своём недавнем путешествии в Ил, а после и о солнцесветах, и о том, что показала мне Личинка.
Это заняло довольно много времени. В какой-то миг бабка забыла о трубке, и та погасла. Когда я закончил, повисла гнетущая тишина, и я налил остатки остывшего кофе.
Фрок, кажется, стало жарко, и она расстегнула воротник, так что под ним показалась тонкая золотая цепочка и кулон — маленькая костяная пластинка с нечёткими символами. Сколько себя помню, бабка всегда носила этот талисман.
Элфи, осознавая историю ботаника, тихо пискнула:
— Настоящая Осенний Костёр? Ты видел её!
— Не я. По счастью, не я.
Память об этом несуществующем поцелуе накрепко вгрызлась мне в мозг. Бабка тяжело вздохнула:
— Проклятое прошлое совсем не оставляет нашу семью… — Она отвернулась к окну, размышляя о чём-то, понятном только ей. Затем махом осушила рюмку шерри. — Что ты обо всём этом думаешь?
Вообще это был мой вопрос к ней. Но пришлось отвечать:
— Оделия появляется спустя столько лет, и тут же её находят ребята из Племени Гнезда. За ней приходит целый суани, и они ничуть не гнушаются войти в андерит. В то же время в городе начинаются проблемы с солнцесветами, и этот ботаник… Полагаю, связь очень чёткая. Во всяком случае, с одной из Светозарных, которая за всем этим стоит.
— Ну. Просто и логично. Тебе нужно моё мнение?
— Иначе я бы не стал тратить ваше время, ритесса.
Она сняла очки, положила на стол, задумчиво потёрла переносицу.
— Сомневаюсь, что Оделия провела восемь лет в Иле. — Фрок сделала паузу, давая нам обдумать услышанное. — Долгий срок.
Капитан говорил то же самое. И я согласен. Но… всякое бывает. Или же я хочу на это надеяться и у меня на глазах шоры.
— Ты раздевал её?
Элфи на такой странный вопрос хмыкнула и тут же обратила на себя подслеповатый взгляд.