Птицеед

Пехов Алексей Юрьевич

— Наверх. Бегом. Сообщи. Скажи, что кто-то вырвался из клетки. Пусть всё перекроют.

Тот, потея, поспешно кивнул, ринулся прочь и вмиг скрылся за поворотом. Проклятущие опилки глушили его шаги.

— А почему мы не побежали следом за ним? — Варвара Устинова, кажется, не собиралась хлопнуться в обморок из-за мертвеца.

Август достал из кобуры, скрытой под жилетом, миниатюрный двуствольный пистолет с перламутровой рукояткой, со скукой в голосе протянув:

— Нас много, а у вас юбки, ритессы. Если побежим, то получится не

быстро и довольно бестолково. В полутёмных коридорах это будет выглядеть забавно и немного… опасно.

Все мы предпочли не заметить, что он нарушил правила Солнечного павильона и не сдал оружие в гардероб. На наше счастье не сдал.

— Кто это сделал? — спросила Ида.

— Не важно. Узнаем позже. Вы сможете чем-то помочь, ритесса?

— У меня нет с собой солнцесвета, — с сожалением ответила она.

— Раус.

Не требовалось других слов, чтобы понять, что он от меня хочет. Я совершенно бесцеремонно взял Иду за руку и на её удивленный взгляд, сказал:

— Я за тебя ответственен.

Она пощадила моё самолюбие и не стала интересоваться, что я намереваюсь делать без оружия, если, к примеру, мы встретим какого-нибудь плодожора?

Хотя, конечно, я мог бы ей ответить, словно герой эпохи Когтеточки — что принесу себя в жертву и, пока меня будут жевать, она сможет убежать. Правда, патетики бы не прозвучало, один сплошной цинизм.

— Ваши ребята на что-то способны? — Капитан кивнул в сторону лакеев.

Вот тогда это случилось. Несуществующая, тошнотворно мягкая кроличья лапка аккуратно, осторожно, а затем и абсолютно нагло надавила мне на мозг. Куда-то под затылок, метя поближе к позвоночному столбу.

Так, что это сразу вызвало приступ дурноты. Ида пошатнулась, я подхватил её, но отвратительное ощущение тут же прошло. Девушка, тяжело дыша, немного отстранилась:

— Я… О, дери меня совы!

Последнее замечание относилось к нашим спутникам. Все четверо стояли чуть покачиваясь, с полураскрытыми ртами и глазами, которые были словно залиты молоком — сплошной белый туман вместо радужки и зрачка.

— Понятно, — мрачно произнёс я и направился к Капитану. С трудом разжал пальцы, забирая пистолет. И начал обыскивать карманы жилета в поисках пыльницы, в которой хранился порошок из солнцесвета, чтобы насыпать его на полку. — Мозготряс на свободе.

Ида охнула.

— Но как он избежал ментальных якорей?

— И я хотел бы знать, почему колдуны павильона не ловят синичек.

Мозготряс тварь неприятная. Сила его разума такова, что он способен подчинять своей воле несколько человек, прямо как Ида, кстати говоря. А тех, кем не может управлять, он парализует до поры до времени, что и произошло с нашими добрыми друзьями.

— Возблагодарим вашу ветвь и моё наследие. А то бы тоже сейчас пускали слюни, — буркнул я. Ситуация хуже не придумаешь. Но сила мозготряса не действует на колдунов ветви магии очарования, они иммунны. Как и я, спасибо Когтеточке.

— Сейчас он занят пищей.

Жрёт чей-то разум, превращая мозги в гнилую капусту. А когда он жрёт, то ментально растёт и набирает силу. Высосет одного, переметнётся на другого, а после и до Августа с Варварой доберётся. В еде он неуёмен и сам остановится, только когда подавится чужими мыслями и памятью. Его следует найти прежде, чем он убьёт наших друзей.

— Я готова.

Взгляд у неё был решительный и серьёзный.

— Мозготряс обычно прячется в каком-нибудь укромном уголке. Так что нам придётся постараться, чтобы разыскать его.

— Звучит как план. — Она ухмыльнулась.

— Для нас он тоже опасен. Его волны вблизи становятся физическими объектами. Если он нападёт, то прожжёт в нас дыру…

— Я знаю все возможные опасности, не волнуйся. Идём.

Мы поспешили по первому коридору.

— Тот убитый человек. Это сделал не мозготряс. — Ида заглянула в пустой вольер.

— Да. Тут на воле целый зоопарк, похоже. Выпустили ещё кого-то. И это произошло не по ошибке и не по случайности. Клетки распахиваются только вручную.

— Зачем?

— Наверху много влиятельных людей. Тот же твой друг Авельслебен. Хороший способ устроить хаос или даже резню.

— Зачем? — повторила она, но я лишь пожал плечами.

Поди пойми, какие игры ведутся. Может, всё это устроили страшные злодеи, а может — просто один из Великих Домов решает свои проблемы вот так, по-дурацки.

Хотя, если подумать, между Великими Домами и страшными злодеями история часто ставила знак равенства.

Мы оказались рядом со складами, где хранили корм для «зверушек», я на всякий случай проверил створки шести больших ворот, но все они были заперты, а навесные замки не тронуты.

В трёх шагах, сразу за поворотом, нашлось ещё два тела. Эти бедолаги в кожаных фартуках уборщиков были просто зарублены. На груди одного сидела серо-красная седьмая дочь. Она подняла окровавленную мордочку от раны, мелькнул острый язычок, и тварь пропела:

— Кто же это? Рыцарь смелый, дева милая с лица. Подарите мне немедля ваши нежные сердца!

Эти твари все на одну рожу. Мелкая гадкая гнусь, но у меня создалось впечатление, что мы давние знакомые. Со времён кладбища Храбрых людей или Шестнадцатого андерита, пускай ту тварь и прихлопнула Толстая Мамочка.

Я шагнул к ней, и она, хихикая, кинулась прочь на четырёх лапах, юркнула за угол, только её и видели.

— Бардак! — бросил я. — Десять лет назад здесь всё охраняли килли. Городскому совету не стоило отказываться от их услуг.

— Думаешь, те, кто это устроил, всё ещё тут?

— Полагаю, что нет. Лишняя головная боль, но если они тупы, то мозготряс мог схватить и их. Ему без разницы, спасители это или враги. Его заботят лишь мысли и память.

— Он должен знать, что с нами его фокус не прошёл, — пробормотала Ида. — Мы не попались на крючок. Ведь у них мимикрия, как у осьминогов?