Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
— Аллирд старший внук короля, которому я когда-то служил, — Стивки сел на диванчик напротив, задумчиво глядя куда-то сквозь стену, словно вспоминая что-то, — Король Эсхиол Пятый был одним из самых кровожадных ублюдков, которых я вообще когда-либо знал…
— А о самом внуке что ты можешь сказать? — поинтересовался Келвин. Сейчас ему важна была любая информация о Саальте, его короле и о том, что от них можно ожидать.
— Когда я перешел к вашему отцу, Аллирд даже еще не родился, — напомнил Стивки, не поворачиваясь, — однако я знал его отца, при мне он был еще моложе, чем вы сейчас. И уже тогда Эсхиол натаскивал сыновей на запах крови. И я слышал, как он возвращал Саальт к централизованной власти.
В дверь постучали, и в комнату вошел один из телохранителей Келвина, приветствовав присутствующих коротким поклоном.
— Милорд, — объяснил он свое появление, — в приемной ожидает посыльный от графа Розмийского. Передает, что граф просит вас как можно быстрее прибыть в его кабинет, сообщает, что это дело государственной важности…
— Он все-таки зашевелился? — удивленно приподнял брось Стивки. — Честно, я не ожидал подобного…
— Оставьте свои комментарии при себе, — осадил его наследник Тоскарийских земель, — лучше будьте готовы к возвращению домой в ближайшее время… Не нравится мне все это. Передайте графу, что я немедленно к нему направляюсь, — велел он телохранителю, жестом руки отослав обратно за дверь.
— Мы возвращаемся? — Стивки оставался спокоен, снова вернувшись к изучению картины. — Так ничего и не добившись?
— Ну почему не добившись? — Келвин, застегнув пуговицы рубашки и расправив манжеты, взял со спинки кресла свой камзол и накинул его на себя. — Например, мы узнали, что наш претендент на престол уже ни на что не способен. И если мой отец продолжит игнорировать ситуацию здесь, то рискует обнаружить у себя под боком армию Саальта, штурмующую уже наши крепости. Я собираюсь взять командование нашими войсками на себя и атаковать Выступ Эсмирии, желает того мой отец или нет…
— А если он откажется отдавать вам это право? — спросил Стивки, теперь уже отвернувшись от картины и вцепившись взглядом в Келвина. — Вы помните мой вопрос? Вы так и не дали на него прямого ответа.
— Я не стану отцеубийцей, — отрицательно покачал головой Келвин, — никогда. Отец должен понять. Обязан даже… иначе мы потеряем все… Ожидайте здесь моих известий и будьте готовы к отъезду.
Стивки проводил его взглядом, пока дверь не захлопнулась, тяжело вздохнул и вернулся обратно к дивану, первым делом потянулся за бутылкой, стоявшей на столике рядом с картами. Бутылка дорогого вина из личных запасов розмийского графа, преподнесенная как подарок столь важному гостю, с золотым графским вензелем на темном стекле. Хотел было взять бокал, но потом усмехнулся и по старой привычке отпил из горлышка, сразу же скривившись. Слишком сладкое и слишком слабое, ничуть не похожее на старый и крепкий «Отбойник», к которому привык.
— Что ж, этого следовало ожидать, — кивнул он собственным мыслям. Келвин действительно мог стать хорошим дворянином, но ему не хватало самого важного, что необходимо для тех, кто хочет выжить. У наследника Тоскарийского графства были стойкие принципы и понятия чести, которые только мешают в политике и в той игре, которую многие называют жизнью. Стивки же был практически беспринципен, а потому видел всю ситуацию яснее своего нового сюзерена. Тоскарийский граф скорее расстреляет родного сына, чем добровольно уйдет с политической арены, поставив крест на деле всей своей жизни. Если Келвин и дальше будет носиться со своими идеями, отказываясь сместить отца силой, то в итоге окажется
Забрав свой камзол, он вышел из кабинета и, кивком головы попрощавшись с охранниками, отправился к замковому донжону, где, как предполагал, будет нужный ему человек. Случайное знакомство, которое теперь казалось подарком Небес, а Стивки хорошо знал, что нельзя пренебрегать такими вещами.
Там, на одном из уровней, был солдатский бар, где простые бойцы и солдаты из внутреннего гарнизона, несущего караул на замковых стенах, коротали свои увольнительные, пропивая свои небольшие получки, жалуясь на нерадивых командиров или же развлекаясь азартными играми. Бар был единственным местом во всем замке, где подобное было разрешено. И потому, когда надо было найти человека, увлекающегося подобным, начинали именно с этого места.
Внутри было шумно, весело и душно. Вентиляция просто не справлялась со всем тем букетом запахов, которые витали в воздухе, исходившие от многочисленных посетителей. Пахло крепким табаком и алкоголем, порохом, потом, оружейным маслом и вполне узнаваемым ароматом жарящегося на углях мяса, доходившего из-за приоткрытых дверей помещений кухни. За круглыми столиками, расставленными по всему залу, как всегда, набилось столько народа, что приходилось протискиваться между людьми к барной стойке, и только у вертких молодых официанток подобное получалось успешно, хотя мало кто себе отказывал в удовольствии ущипнуть или шлепнуть их по попке.
Стивки здесь уже успели запомнить после того, как в первый раз появивившись, он сломал челюсть главному заводиле — сержанту штурмового отделения, решившему показать, кто здесь главный. Так что теперь приветствовали с уважением и даже некоторой боязнью, как раз так, как он и привык. И быстро указали, где нужно искать Ярвика. Тот, как и предполагалось, в очередной раз обдирал розмийских солдат в карты. Пират оставался пиратом, и, в отличие от многих других офицеров замка, не видел ничего дурного в том, чтобы проводить время с простыми солдатами, как раньше на корабле. И главное, что его умения в карточных играх, натренированные годами прыжковых полетов, здесь никто не мог превзойти, хотя многие пытались. Играли на кредиты, и Ярвик даже сам отмечал, что в итоге выходила неплохая прибавка к его жалованию.
Вот и сейчас, засев в углу зала, за столиком с кожаными диванчиками, он раскрыв новую колоду, сдавал карты под наблюдением целого взвода, внимательно следившего за его руками. Единственный оставшийся за столиком соперник с жалостью смотрел на скудную кучку кредитных пластинок рядом с собой, сильно уступавшую в размерах той, которая лежала рядом с Ярвиком. Играла бодрая музыка, рядом стояла литровая кружка с пивом, под задорное гитарное соло партия складывалась весьма удачно, так что бывший пират, ставший рейнсвальдским офицером, пребывал в прекрасном расположении духа, улыбаясь и бросая веселые взгляды на своего упрямо отказывающегося сдаться соперника.
— К вам можно присоединиться? — поинтересовался Стивки, протиснувшись через толпу зевак, и, не дожидаясь ответа, занял место за игровым столом. Ярвик смерил его удивленным взглядом, но потом все-таки сообразил, кто к ним подсел.
— А! Рад тебя снова видеть! Стивки, если не ошибаюсь? — пират усмехнулся и, быстро смахнув уже почти сданные карты обратно, снова начал тасовать колоду. — Прости, все никак не запомню твое имя. Пары задушевных бесед для этого оказалось недостаточно. Может быть, лучше бы запомнилось, будь они на трезвую голову! — наверное, это была шутка, потому что сам Ярвик рассмеялся, и Стивки пришлось поддержать его скупой усмешкой.