Путь воина

Ламур Луис

– Я был рожден здесь. Я никогда не был в Англии. Для меня это просто далекая страна, в которой правит король.

– Кстати, здесь он тоже правит, - напомнил Блэкстон.
– И забывать об этом не стоит.

– Мой дом далеко-далеко, за горами, - сказал я, - где кроме нас живут одни только индейцы. Не думаю, что король правит и там, или его законы имеют там хоть какую-то силу. Там каждый человек сам себе хозяин, когда все делается и решается сообща. Возможно, вы с нами не согласитесь, но, признаться, мы очень нечасто вспоминаем там о короле.

Он задумался

на мгновение, и затем улыбнулся.

– Честно говоря, мы здесь тоже нечасто думаем о нем и все же забывать о его существовании тоже не следует. Ведь вас могут отправить домой, чтобы быть судимым его судом, быть брошенным в его тюрьму и казненным его палачом.

Покончив с едой, мы сидели в молчании, наслаждаясь обществом друг друга. Наконец он кивнул в сторону книжных полок.

– Так вы что же, любите читать?

– Да. В нашем доме всегда было много книг, и у меня был очень хороший учитель.
– Я посмотрел на него.
– Хотя, возможно, вы отнесетесь к этому неодобрительно. Он был не нашей веры, мусульманин.

Он пожал плечами.

– Я бы никогда не признался в этом никому, только вам и Сэму Мэверику, но, представьте себе, я и сам читал книги, написанные мусульманином, и должен сказать, что это было совсем неплохо. Он говорил с вами о религии?

– Только о том, что существует множество путей, но все они ведут к одному концу. И еще он советовал мне не спешить обращать в свою веру индейцев, потому что у них есть своя религия, которая до сих пор их вполне устраивала.

– И у вас хватает смелости жить посреди той глуши, - сказал Блэкстон. Море и леса... я люблю их, но я не привык рисковать. Я хожу этими тихими тропами, поднимаюсь на вершины холмов, собираю ягоды и иногда - редко рыбачу. В обмен на какие-нибудь безделушки индеец приносит мне рыбу или мидий. Это неплохое житье и достаточно беззаботное, если, конечно, жить без особых претензий.

– У вас есть ваши книги. Они лучшие друзья и собеседники.

– Ага.
– Он посмотрел на меня, как мне показалось, даже с некоторой симпатией, хотя с самого начала и произвел на меня впечатление человека сдержанного и даже до некоторой степени надменного.
– Не выходя из этой комнаты, я могу говорить с пророками Иудеи, моими собеседниками могут быть Платон и Аристотель. У меня здесь подобралась неплохая компания.
– Он поднялся.
– Пойдемте к Мэверику. Там вы сами все увидите.

По дороге я сказал ему:

– Так что же, неужели нет никакого способа, чтобы совладать с работорговцами?

Он обернулся ко мне.

– С какими работорговцами? Кто это будет доказывать? Пока что все ваши обвинения - это только слова и плоды вашего же не в меру разыгравшегося воображения. Поймите же вы, лично я склонен верить, что в том, что вы говорите, есть некоторая доля истины. Я, например, тоже считаю Джозефа Питтинджела надменным и коварным и уверен, что он совсем не так прост, каким хочет казаться. Временами мне кажется, что он глубоко презирает всех нас без исключения, но, с другой стороны, это может оказаться лишь мое субъективное мнение.

В

любом случае, работорговля не считается преступлением, хотя очень многие и относятся к этому крайне неодобрительно. К тому же, друг мой, это явление существует в мире на протяжении многих тысячелетий.

Да и как обойтись без рабов? Человек, приезжающий в эту страну, мечтает о том, чтобы обзавестись своей землей, и вряд ли он станет наниматься в услужение к кому бы то ни было. Сразу оговорюсь, что я противник угнетения одного человека другим, но все же так было всегда, и поэтому один лишь тот факт, что Джозеф Питтинджел ввозит рабов сюда или же, наоборот, вывозит их в Вест-Индию, сам по себе не может считаться аргументом против него. Ну не будет он больше вхож в одни дома, потеряет уважение в глазах кое-кого из наших людей, но только остальные не обратят на это ровным счетом никакого внимания. Вы должны смотреть правде в глаза, друг мой.

Ну да, конечно же, он был совершенно прав. И все же должен же существовать хоть какой-нибудь выход. И тут мне на ум неожиданно пришла мысль об остальных пропавших девушках.

– Я был знаком лишь с одной из них, - сказал Блэкстон в ответ на мое предположение.
– Симпатичная и бойкая была девчонка.
– И немного помлчав, он добавил: - Я боялся за нее. Она была слишком увлекающейся, и, боюсь конечно, мне не следовало бы вслух говорить об этом - но, боюсь, не слишком добродетельной.

Он взглянул на меня.

– Я пытался заводить с ней разговор о боге, и она неизменно, постоянно всем своим видом давала мне понять, что я лишь обыкновенный человек, и ей об этом прекрасно известно. Она исчезла внезапно, и поговаривали, будто она убежала с кем-то... на каком-то корабле.

Вот вам еще один пример девицы, о которой многие могли сказать: "Слава богу, отделались". Я бы сказал, что похитители тщательно выбирают своих жертв. Но они совершили большую ощибку, прихватив заодно и Керри.

Дом Мэверика и в самом деле оказался настоящей крепостью с мощными стенами и частоколом с установленными на нем пушками. Работники в доме Мэверика были под стать хозяину, все, как на подбор, сильные и решительные, так как основным их занятием была добыча пушнины, и многие из них проводили большую часть времени на охоте. Имея такой дом и таких людей в нем, Мэверику нечего было опасаться индейцев. Я знал, что он слыл человеком уважаемым, но порой мог и не подчиниться какому-нибудь из заведенных в общине порядков, будучи человеком благодушным и веротерпиым по убеждению.

Поговаривали также, что несколько раз его даже чуть было не выслали обратно, и избежать этого удалось лишь благодаря его прямодушию, а также заступничеству отца, который оказался весьма влиятельным cвященником.

Он пригласил нас в дом и поставил на стол кружки с холодным сидром.

– Они здесь, - успокоил он меня, - и с ними все в порядке. Ваш брат очень порадовал нас, прихватив с собой из лесу четверть оленьей туши. А девочки сейчас отдыхают. Они пришли сюда вчера вечером, и сейчас с ними находится моя жена.