Путь воина

Ламур Луис

Мы молчали, оставаясь стоять на кренящейся, уходившей из-под ног палубе. Это был хороший корабль, каким он был еще в те времена, когда на нем выходил в море мой отец, и ему было дано такое прекрасное имя.

– Кто знает, увижу ли я ее снова?

– Кого, сынок?

– Маму. Она решила вернуться в Англию, чтобы Ноэлла не росла в лесной глуши среди не слишком образованных мужчин. Отец очень по ней тосковал.

– Да уж, он любил ее. Но она думала о будущем, сынок, она оказалась дальновидней всех, и ты еще будешь гордиться своей сестренкой, когда увидишь ее. Настоящая юная леди, хотя еще совсем

девчонка, а уж Брайан!.. Ну чем не джентльмен! А в "Судебных Иннах" мне говорили о нем, что он обладает редскостным красноречием.

– Это у него от валлийцев. У них у всех языки хорошо подвешены.

– Ну, а как там Джереми? Как дела у Лилы? У них все в порядке?

– А как же еще? Вообще-то, я не виделся с ними уже несколько месяцев. Как только вернусь обратно, тут же пойду их проведать. Из Джереми получился неплохой охотник, теперь у него много земли, а Лила ни у кого больше не служит, а управляется с делами в своем собственном хозяйстве.

– А что у тебя с той девчушкой, что сидит сейчас в каюте?
– спросил Тилли.
– Она определенно положила на тебя глаз.

Я смутился.

– Возможно... Мы с ней лишь немного поболтали.

– Она замечательная девчонка, смелая и отчаянная. Ты правильно сделаешь, если заберешь ее с собой, конечно, вы оба этого хотите. Насколько я понимаю, из-за нее все и началось.

– Она с мыса Анны... с того побережья, что теперь называют Новой Англией. Местные решили, что она ведьма, и ее два раза похищали работорговцы. Второе похищение было просто из мести. Эти негодяи ввалились к ним, отшвырнули ее отца и унесли ее. Все подстроил Питтинджел. Он хотел, чтобы я увидел, что она у него. Видимо, ему показалось, что недостаточно просто меня убить. Он хотел, чтобы я еще и в душе страдал.

– И что теперь?

– Сначала я доставлю ее домой к отцу. А там уж будем думать, как жить дальше. Но если она все же согласится пойти со мной, то путь предстоит неблизкий и трудный, особенно для девчонки. Ведь придется идти через леса, через те земли, где живут дикари.

– Она справится со всем. Знаешь, парень, ведь человек даже океан может переплыть, если у него есть подходящий кораль. Посмотри, какой у нее ясный взгляд, с каким достоинством она держится. Я всегда восхищался гордыми женщинами, которые гордились тем, что им выпало родиться женщиной. Это как раз ее случай.

Затем мы говорили о кораблях, о море, и о том, как в прежние времена мореходы определяли с помощью пяди вытянутой перед собой руки высоту звезд над горизонтом, и как определяли свое местоположение, ориентируясь по пролетающим в небе птицам, по рыбе за бортом или по тому, как морские волны, огибая какой-нибудь остров или мыс, создают рябь на поверхности воды, проявляя себя, как особые морские течения.

– Крачки залетают далеко в море и могут опуститься на воду для отдыха, в то время как серебристые чейки никогда не улетают дальше, чем на семьдесят пять-восемьдесят миль от берега, и вечером возвращаются на берег, к своим гнездам. Так что, сынок, если увидишь их вечером над морем, то можешь не сомневаться, то в той стороне, куда они летят, и находится земля. Это спасло жизнь многим морякам. На протяжении тысячелетий, выходя в море, люди научились прокладывать курс, ориентируясь на стаи перелетных птиц

и находить дорогу по звездам.

Наконец, я добрался до своей койки, но и расстянувшись на ней, я еще долго лежал без сна. В самом ли деле Диана мне подходит? И правда ли, что я тоже одержим стремлением идти дальше, на запад?

Джубал Сакетт стремился к этому. Где он сейчас? Как далеко на запад удалось зайти ему? И жив ли он еще? Или, может, тело его лежит в сырой земле под деревьями близ той большой реки, о которой он говорил?

Мы, Сакетты, уже достаточно побродили по свету. Может быть, действительно было у нас в крови нечто такое, что неизменно уводило нас все дальше и дальше на запад? Может, это наш удел? Или некая воля, предопределенная самим Господом, течениями или ветрами, что веят над миром? Но почему Джубал? Почему из всех нас, именно он? Почему не Брайан, который вернулся обратно на восток? Но даже несмотря на это я знал, что путь Брайана тоже лежит на запад. Знал? Может быть это тот дар, о котором говорил наш отец? Дар второго зрения, иногда снисходивший на нас?

Мой отец был похоронен среди тех гор, куда он так стремился, но он умер достойно, и был похоронен с почетом. Краснокожие, те самые, которые и убили его, знали, где находится его могила, и иногда они приходили туда, принося в дар дичь, которую они оставляли на могиле, как приношение смелому человеку, которого больше не было в живых, человеку, который отважно сражался и умер достойно.

А где, когда придет время, похоронят меня?

На западе, подсказал мне внутренний голос, далеко на западе.

Что ж, так тому и быть. Только бы до того, как пробьет мой смертный час, прожить жизнь не напрасно, чтобы мои сыновья прошли по тем тропам, по которым не успел пройти я. Ведь жить на земле вечно не дано никому, и так уж повелось, что каждый из нас должен на протяжении скольких-то лет вести мир в будущее, а затем передать эту миссию тому, кто приходит на смену.

Из детей, которых я оставлю после себя, вырастут сильные, надежные мужчины и прекрасные женщины. А Диана? Кто еще, как не она, может быть их матерью? И той женщиной, вместе с которой мы будем уходить в горы, склоны которых поросли вереском?

Скоро.

Где-то там, вдали раскинулся берег, невидимый за черными крыльями ночи; но она была где-то там, эта длинная полоса белого песка, на котором я так часто играл в детстве. И где-то поблизости отсюда находилось место, о котором мне приходилось слышать, то место в открытом море, где, возможно, находятся ворота в другой мир. Мой отец в свое время видел их, или то была всего-навсего игра солнечного света в воде? Может то был мираж? Кто знает. Наш корабль держал курс к берегам Каролины. Бермуды же находились на сверо-востоке.

Когда я снова открыл глаза, то на палубу падал сноп яркого солнечного света, который легко покачивался в такт тому, как качался на волнах корабль. Буря улеглась.

Встав с постели, я выглянул на улицу - стоял ясный день, на море дул легкий бриз.

Когда я вышел из каюты, чтобы вдохнуть полной грудью соленый морской воздух, Джон Тилли находился на юте. Он, похоже, был очень занят, поэтому я не стал приставать к нему с распросами. Несколько раз он глядел наверх, словно дожидаясь сигнала от дозорного на топе мачты.