Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена
Шрифт:
XII
Пари съ султаномъ и бгство изъ Константинополя
Съ каждымъ днемъ султанъ все сильне привыкалъ ко мн. Не проходило ни одного дня, чтобы онъ не приглашалъ меня къ обду и къ ужину. Долженъ вамъ сказать, дорогіе друзья, что ни у одного правителя въ мір нтъ такого роскошнаго стола, какъ у турецкаго султана. Но къ сожаленію къ столу не подавалось вино, такъ какъ вамъ, вроятно, извстно, что Магометъ запрещаетъ правоврнымъ употреблять спиртные напитки. Приходилось, такимъ образомъ, обходиться за столомъ безъ стакана хорошаго вина. Однако, чего нельзя длать открыто, то длается тайно, и вы не найдете ни одного турка, который не былъ бы знакомъ со вкусомъ хорошаго вина, не смотря на запрещеніе пророка. Его величество турецкій султанъ зналъ
Султанъ поднялся съ дивана, подошелъ къ шкафу, взялъ оттуда бутылку вина, наполнилъ два бакала и медленно, маленькими глотками мы стали опоражнивать ихъ.
«Ну, что вы скажите, дорогой Мюнхгаузенъ? Не правда ли, лучшаго вина вы никогда не пробовали?»
— «Вино недурное», отвчалъ я, но я долженъ сказать вамъ, ваше величество, что въ Вн, у императора Карла VI, мн приходилось пить несравненно лучшее токайское.
Султанъ нахмурился и произнесъ: «я вынужденъ усумниться въ вашихъ словахъ, дорогой Мюнхгаузенъ», лучшаго токайскаго вы нигд не найдете. Мн прислалъ его одинъ венгерскій магнатъ и уврялъ, что это самое хорошее токайское.
«Магнатъ шутилъ надъ вами, ваше величество!»
Могу черезъ часъ доставить вамъ бутылку токайскаго изъ погребовъ австрійскаго императора, въ Вн. Оно и видъ должно имть другой.
— «Я думаю, дорогой Мюнхгаузенъ, что вы хвастаете!
— И не думаю хвастать, ваше величество! Повторяю, что черезъ часъ могу вамъ доставить бутылку токайскаго вина изъ погреба австрійскаго императора, и вы сами убдитесь въ томъ, что оно несравненно лучше, чмъ эта кислятина».
Султанъ укоризненно покачалъ головою, упрекнулъ меня въ томъ, что я смюсь надъ нимъ и повторилъ еще разъ, что онъ сомнвается въ правдивости моихъ словъ.
Я просилъ его величество принять пари и предложилъ ему распорядиться снять съ моихъ плечъ голову, если я не исполню общанія.
Султанъ принялъ мою ставку и сказалъ, что непремнно прикажетъ снять мою голову, если я не исполню своего общанія, такъ какъ не можетъ позволить смяться надъ собой даже самымъ лучшимъ своимъ друзьямъ.
Если же я сдержу свое общаніе, султанъ общалъ мн дать изъ своихъ сокровищъ столько золота, драгоцнныхъ камней и жемчуга, сколько можетъ поднять самый сильный человкъ.
Мн подали бумагу, перо и чернила, и я написалъ императриц Маріи Терезіи слдующее письмо:
«Ваше величество, вмст съ императорскимъ престоломъ, вы унаслдовали и винный погребъ вашихъ августйшихъ родителей. Осмливаюсь просить васъ вручить подателю этого письма бутылку токайскаго, которое мн такъ часто приходилось пить съ вашимъ покойнымъ отцомъ! Имлъ смлость обратиться къ вашему величеству съ такой просьбой потому, что держалъ пари съ турецкимъ султаномъ, при чемъ утверждалъ, что ваше токайское превосходитъ вкусомъ его вино. Пользуюсь при этомъ случаемъ принести увреніе вашему величеству въ глубочайшемъ почтеніи, съ которымъ имю честь быть и т. д., и т. д.
Немедленно я позвалъ своего курьера, передалъ ему письмо и просилъ его поспшить. Курьеръ снялъ съ ногъ гири и отправился въ дорогу. Мы же услись съ султаномъ допивать
Прошло четверть часа, полчаса, три четверти часа, а курьера все нтъ. Я началъ уже волноваться, а султанъ все поглядывалъ на проволку звонка, собираясь, повидимому, позвать палача. Не желая показать султану своего волненія, я вышелъ въ садъ. Султанъ приказалъ двумъ слугамъ слдовать за мною и не спускать съ меня глазъ. Стрлки часовъ показывали уже пятьдесятъ пять минутъ четвертаго. Меня охватилъ смертельный страхъ. Въ эту минуту я вспомнилъ о своемъ подслушивалыцик и о стрлк, о которыхъ я уже имлъ честь разсказывать вамъ. Они явились ко мн на площадь. Подслушивалыцикъ приложилъ ухо къ земл и къ моему величайшему отчаянію сообщилъ, мн, что курьеръ мой крпко спитъ гд-то около Блграда. Стрлокъ взобрался на высокую террасу, поднялся на носки и крикнулъ оттуда, что видитъ курьера спящимъ подъ тнистымъ дубомъ на разстояніи полупути отъ Вны до Константинополя. Стрлокъ прицлился и выстрлилъ, желуди, втки и листья градомъ посыпались съ дуба на спящаго курьера. Ни живъ, ни мертвъ вскочилъ онъ на ноги и быстре молніи помчался къ Константинополю.
Ровно въ пятьдесятъ девять съ половиною минутъ четвертаго онъ стоялъ уже передъ кабинетомь султана съ бутылкой и собственноручнымъ письмомъ императрицы Маріи Терезіи. Мой страхъ прошелъ.
Султанъ налилъ бокалъ доставленнаго вина и съ наслажденіемъ выпилъ его. Вино такъ поправилось ему, что онъ закупорилъ бутылку и спряталъ ее въ шкафъ, извиняясь передо мною и говоря, что мн легко будетъ достать для себя другую бутылку, тогда какъ ему это не доступно. Затмъ султанъ приказалъ позвать къ себсвоего казначея и, когда тотъ явился, распорядился выдать мн изъ своихъ сокровищъ столько золота, дрогоцнныхъ камней и жемчуга, сколько можетъ поднять и унести самый сильный человкъ.
Казначей низко поклонился повелителю и направился къ дверямъ. Я поспшать за нимъ, боясь, что султанъ отмнитъ свое распоряженіе. Сейчасъ же послалъ и за своимъ силачемь. Тотъ пришелъ съ длинной толстой веревкой, и мы отправились съ нимъ въ подвалы, наполненные сокровищами. Казначей султана поражался, наблюдая за тмъ, какъ мой силачъ, тяжело нагруженный, выходилъ изъ помщеній, гд хранились сокровища султана. Мы отправились сейчасъ-же къ пристани, гд я нанялъ корабль, чтобы отвезти сокровища въ безопасное мсто. Казначей же побжалъ къ султану и разсказалъ ему, что вс его богатства унесены мною.
Его величество тогда только понялъ, какую онъ допустилъ ошибку, согласившись принять пари.
Главный адмиралъ султана получилъ приказаніе немедленно отправиться со всмъ турецкимъ флотомъ въ погоню за мною, отнять у меня сокровища, а, самого потопить въ мор.
Не усплъ я отъхать нсколькихъ миль отъ берега, какъ увидлъ плывущій прямо на меня весь военный турецкій флотъ. Я сильно перепугался, такъ какъ считалъ свою жизнь въ большой опасности.
Вдругъ я припомнилъ, что раздувальщикъ мой былъ при мн. Онъ успокоилъ меня, помстился на корм нашего корабля, одну ноздрю направилъ къ турецкому флоту, другую къ нашему кораблю и сильно подулъ.
Море заволновалось, мачты турецкаго флота изломались въ щепы, паруса оборвались, и въ такомъ вид флотъ прибылъ обратно въ гавань; нашъ-же корабль отнесло къ берегамъ южной Италіи.
Но то, что скоро наживается, скоро и проживается. Мн не пришлось воспользоваться своими богатствами.
Въ Италіи меня толпами окружали нищіе такъ какъ, не смотря на богатство природы, населеніе этой страны страшно бдствуетъ. Большую часть своихъ сокровищъ я роздалъ нищимъ. Кром того, полиція въ этой стран настолько плоха, что тамъ развелось много разбойниковъ, которые среди бла дня нападаютъ, на прохожихъ и прозжихъ и грабятъ ихъ. Я тоже подвергся печальной участи. Вс оставшіяся у меня драгоцнности были отняты разбойниками, и мн едва удалось спасти свою жизнь.