Пять минут до понимания
Шрифт:
Вид у Игоря был растерянным донельзя.
– Звонила твоя сестрица. Она и Марго...желают поделиться информацией о...Василенко и Лопухиной.
– Не может быть!
– Почему же? Еще одно совершенно случайное стечение обстоятельств! Надеюсь, ты заметил, как вовремя и эффектно подоспела помощь? Я не успел даже рот закрыть...
Удивлению Антошина не было предела.
– Как в кино...
– Ну, уж нет. Голливуд отдыхает.
...Затевая сватовство, Марина и Марго были уверены в успехе. Однако хочешь насмешить богов, придумай план. Роман не складывался. Потенциальная невестка, позабыв про святое: уж замуж невтерпеж, почему-то увлеченно занималась самокопанием под руководством Лопухиной.
– Нормальные женщины
– Поэтому мы сделали надлежащий вывод: Лопухина оказывает на Ольгу влияние, может быть, даже использует гипноз, стали искать причины и нашли. Мадам нацелилась на унаследованную Ольгой квартиру.
– Представьте: идея о квартире возникла у нас практически одновременно!
– добавила Марго.
Мужчины многозначительно переглянулись.
– Мы решили заглянуть к местной паспортистке и та за нескромное вознаграждение поведала массу интересного. Оказывается, несколько лет назад бывшая владелица под обещание жениться переписала на соседа, отставного полковника Василенко Андрея Петровича, доставшуюся Ольге в наследство квартиру. Однако в последнюю минуту брак разладился. Случился большой скандал, причем прямо в кабинете нотариуса и дарственная осталась недооформленной. Тем ни менее, по смерти "невесты" "жених" ходил в ЖЭК, требовал ключи и успокоился только после вразумлений участкового милиционера. Между тем, по мнению стража порядка, ситуация с квартирой имела судебную перспективу. Будь у Василенко деньги на опытного стряпчего, Ольге досталось бы спорное имущество, и она вынуждена была бы договариваться с Василенко.Что характерно - это поведали уже местные бабули во дворе - старичок не оставил своих меркантильных планов и подбивал клинья к Ольге. Однако, не преуспев, женился на другой, продал жилье, перебрался к супруге и вскоре умер, наверняка, оставив безутешной вдове немаленькую сумму. Теперь вопрос на засыпку: как зовут вдову?
– Вера Ивановна Лопухина, - огорчил дам Антошин.
– Откуда ты знаешь?
– разочарованно протянула Марго.
– От Ольги, от кого же, - хмыкнула Марина.
– Но вернемся к нашим баранам. Где сейчас находится некондиционный документ не известно. Не исключено, что у Лопухиной. А раз так, то наше предположение небезосновательно. Лопухина имеет возможность обобрать Ольгу. А теперь самое интересное. Марго подняла свои связи и узнала, кто новый владелец квартиры Василенко. Это Павел Рубан.
Киселев захлопал в ладоши:
– Девочки, браво. Вы превзошли самих себя. А Вера Ивановна-то какова?! Так удачно сходить замуж не каждый сумеет. Тонкая работа. Не подкопаешься. Даже, если мадам взять за жабры, то акт купли-продажи, оформленный на третье лицо, все равно нельзя аннулировать. Стало быть, метры квадратные и деньги - все осталось в семье.
– Мы, действительно, нарыли много ценной информации, но...- Марина закусила губу, помолчала, собираясь с мыслями, - при очень странных обстоятельствах. Нас, будто, мобилизовало. Я забросила дела, Марго забыла про работу. Мы пахали, как лошади, только в Ольгином дворе опросили пятнадцать человек, денег вбухали кучу. Но даже это не главное. Паспортисти, которые первым встречным вываливают, пусть за деньги, закрытую информацию, встречаются не каждый день. Смущают и наши гениальная прозорливость вкупе со сыскными талантами и невероятными сроками выполнения следствия. В общем, мы, конечно, не верим в мистику, но это было похоже на наваждение. Особенно сегодня, когда захотелось поделиться с вами информацией.
Как и следовало ожидать "Аз воздам" произвела ошеломляющее впечатление. Первой обрела дар речи Марго.
– Этого не может быть!
– Потому что не может быть никогда, - согласился с женой Антошин.
– Тем ни менее, так есть. И вы, мои милые, тоже в игре.
– Это случайное стечение обстоятельств, - попробовала отмахнуться от непонятной правды Марина.
– Конечно. Вот только случаи эти сильно смахивает
– Что же теперь делать?
– после затяжного молчания озвучила общие чаяния Марго.
– Ничего, - ответил Киселев.
*
Комнату постепенно съедал вечерний сумрак, от чего доверительная беседа обретала еще большую интимность.
– Вы странно на меня действуете, почему-то хочется делиться сокровенным. Про перипетии моего приютского детства я редко рассказывала даже Павлу...- голос Веры Ивановны дрогнул от волнения.
Ольга промолчала. К чему слова? Ну, почему мир устроен так несправедливо? Почему дети-сироты растут без любви и заботы, как сорная трава на обочине...
– ...После детского дома я поступила в медицинский институт и впервые в жизни ощутила себя, такой как все. Меня не обзывали приблудой, не били, не шпыняли, напротив, жалели, даже подкармливали. К сожалению, это золотое время быстро закончилось. По распределению я попала в глухое захолустье, потянула лямку в местной больничке, опять мыкалась в общаге - с жильем меня "кинули". С любовью тоже не сложилось. Два романа закончились ничем. После третьего пришлось сделать аборт и забыть о детях навсегда. Единственной отдушиной были статьи. Я много писала и как-то после очередной публикации получила приглашение в детскую клинику профессора Уфимцева. Это была большая удача. Интересная работа, молодой творческий коллектив, хороший оклад, служебное жилье. Правда, сотрудники не имели права вступать в брак, да и месторасположение клиники - лесная глухомань, до ближайшей цивилизации пятьдесят километров - несколько смущало. Но я приняла предложение. Терять было нечего. Предыдущие годы прошли почти впустую. Меня даже никто не пришел провожать, - Вера Ивановна улыбнулась вымученно.
– Господи, знали бы вы, Ольга, как мне тогда было тяжело. Я стояла на перроне и жалела себя. Жалела маленькую девочку Верочку, выросшую без родителей, дома, ощущения тепла и тыла. Жалела себя повзрослевшую. Затхлый мирок мещанского захолустья обошелся со мной жестоко. Особенно жалко было себя, одиноко стоящую на стылом перроне в преддверии перемен. Прощаясь с плохой, но стабильной реальностью, я отчаянно трусила.
...Поздняя стылая осень дробила дождевыми каплями изрытый ямами асфальт, крышу вокзала, черную ткань зонта. Вера в который раз оглянулась. Увы, хеппи энд не случился. Если бы в мире существовала справедливость, то в последнюю минуту обидчики прибежали бы просить прощение. Но справедливости нет и тот, кто вопреки закону отказал бывшей детдомовке в квартире, и тот, кто лишил заслуженного повышения, и тот, кто мог, но не стал мужем и отцом ее ребенка, сейчас преспокойно дрыхли в теплых постелях, не мучаясь угрызениями совести.
Минутная стрелка на часах судорожным рывком преодолела очередное деление. И тут же, словно по команде, из-за линии горизонта вырвалась громада скорого поезда.
Проводница сиплым со сна или перепоя голосом окрикнула:
– Девушка, будете садиться или как?
Вера зашла в вагон. Все! Город, который она не любила, и который не полюбил ее, отныне в прошлом. В настоящем - стук колес и думы о будущем. Чем еще заниматься, разменивая километры дорог, как не подводить итоги и строить планы?
Итак, тридцать лет, родни нет, детей нет и не будет, денег кот наплакал, красотой Бог обделил, зато ума - палата, характер - стойкий нордический, здоровье отменное - а, стало быть, если отбросить иллюзии, собраться, сконцентрироваться и четко двигаться в выбранном направлении, есть шанс устроить жизнь нормально.
Спустя неделю доктор Вера Лопухина уже трудилась в поте лица к вящей славе лесной клиники. Но это был другой человек: прагматичный, собранный, не желающий "ждать милостей от природы". Отныне, присно и вовеки веков Вера намеривалась претворять в жизнь продолжение цитаты великого Мичурина: "...взять их у нее - наша задача!"