Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки
Шрифт:
Каждый четверг или пятницу Салерно менял обстановку. Из гетто его два часа везли в сельскую местность Райнбек в долине реки Гудзон, где находилось его поместье площадью сто акров — ранчо «Еловый бар», вход в которое украшали два массивных жеребца из белого камня. Здесь он разводил породистых лошадей. Его лакеям было приказано никогда не беспокоить его по делам мафии во время долгих выходных, которые он проводил с женой и сыном в нетронутой сельской местности. Любые проблемы, возникавшие на его предприятиях, дожидались окончания беззаботных выходных, и никаких деловых встреч на ранчо не проводилось.
Как по часам, к 10 утра каждого понедельника Салерно был на месте в «Пальм-Бойз». Когда небо светлело, Салерно, пользующийся тростью после легкого инсульта, случившегося в 1981 году, выходил на улицу, чтобы понежиться на тротуарном стуле перед клубом в окружении своих верных соратников. Попыхивая
В начале 1980-х казалось, что приятным временам Салерно и большинства лидеров мафии в Нью-Йорке не будет конца. Толстяк Тони и его коллеги по Коза Ностра беззаботно вели свой бизнес так же, как они и их предшественники на протяжении десятилетий. Они не видели причин менять свой образ жизни или обычаи. Оказавшись в своих привилегированных замках — светских клубах, домах, ресторанах, машинах, — они свободно говорили о делах мафии. В этих убежищах они чувствовали себя неуязвимыми и защищенными от электронного шпионажа со стороны законников. Если надвигалась серьезная внешняя опасность, они не обращали на нее внимания, хотя предупреждающих знаков было предостаточно.
Никто из боссов не обращал особого внимания на внутренние события в правоохранительных органах в 1981 году. Одиннадцатью годами ранее, в 1970 году, губернатор Нью-Йорка Нельсон Рокфеллер и законодательное собрание штата с большим шумом создали Целевую группу по борьбе с организованной преступностью. Политики штата с запозданием отреагировали на позорную серию слушаний в Сенате США в 1950-х и 1960-х годах, посвященных деятельности мафии и ее профсоюзного рэкета в столичном регионе Нью-Йорка. Задачей целевой группы было расследование и координация дел, которые пересекались в разных округах и юрисдикциях окружных прокуроров. Однако после своего создания она превратилась в политическую надувательницу, не приносящую практически никакой пользы, кроме как обеспечивая работой адвокатов, претендующих на должность прокурора, и бывших полицейских, ищущих беспроблемную работу следователя на пенсии. В течение первых одиннадцати лет своего существования подразделение потерпело грандиозное фиаско, не сумев провести ни одного значимого расследования, предъявить обвинения или вынести приговор при республиканских администрациях.
Решив вдохнуть новую жизнь в бездействующую оперативную группу, в 1981 году два демократических деятеля, губернатор Нью-Йорка Хью Кэри и генеральный прокурор Роберт Абрамс, совместно назначили нового директора, который возглавил агентство. Им стал Рональд Голдсток, долговязый юрист шести футов ростом с длинным резюме, в котором значилось, что он вел дела о рэкете в прокуратуре Манхэттена и раскрывал коррупцию в качестве исполняющего обязанности генерального инспектора Министерства труда США. Коренной житель Нью-Йорка, выпускник Гарвардской школы права, Голдсток был хорошо осведомлен об истории нью-йоркской мафии. Более того, он помогал руководить Институтом организованной преступности Боба Блейки в Корнелле и с нетерпением ждал возможности применить непроверенные прокурорские теории Блейки: атаковать власть мафии над законными отраслями промышленности и профсоюзами и полагаться на прослушку и «жучки» по Разделу III, чтобы выкопать важные улики и разведывательные данные.
Когда Голдсток объяснил свои оперативные планы, губернатор Кэри ответил: «Действуйте. У вас есть свобода действий». В свой первый день в главном офисе оперативной группы, расположенном к северу от города в пригороде Уайт-Плейнс, Голдсток вошел в застойную обстановку. Адвокаты-прокуроры читали газеты и сосредоточенно разгадывали кроссворды, многие лежали ногами на столах, не обращая внимания на присутствие своего нового руководителя. «Им не только нечего делать, но и все равно», — подумал про себя ошеломленный Голдсток. Еще более шокирующим было то, что он обнаружил, что разведывательные файлы агентства практически ничего не стоят и что в их записях не было никаких сведений об интересе к борьбе с мафией в Нью-Йорке и на Лонг-Айленде — двух крупнейших ее бастионах в штате.
Голдсток в кратчайшие сроки сократил персонал управления, который занимался мертвой работой и ничего не делал. Увеличив годовой бюджет почти на 3 миллиона долларов, он утроил штат до 140 человек, привлекая прокуроров и следователей, большинство из которых имели опыт ведения сложных уголовных дел. Не оставляя сомнений в своих намерениях, Голдсток объявил в июле 1981 года, что его целью является борьба с мафией, господствующей в ключевых отраслях промышленности и профсоюзах, а также с ее наркоторговлей. «Сейчас критическое
В то время как штат активизировал свою деятельность, появились новые печальные новости для семьи Бонанно и Комиссии. В 1981 году ФБР с ликованием сообщило, что агент впервые внедрился в мафиозную семью — банду Бонанно — и что обвинительные приговоры членам Бонанно неминуемы. Агент Джозеф Пистоне под кличкой «Донни Браско» почти шесть лет успешно выдавал себя за подручного. Назначенный в отряд по борьбе с угонами, Пистоне изначально ставил перед собой задачу выявлять и уничтожать крупных скупщиков. Но он пробрался в нью-йоркскую мафиозную группировку в качестве наемника и подельника, и его миссия расширилась до немыслимых пределов: капо Бонанно был готов спонсировать его для вступления в боргату. Помимо огромного количества надежных криминальных улик, которые раскопал Пистоне, его подвиг позволил заглянуть в сознание рядовых нью-йоркских мафиози. Во время праздных разговоров Бенджамин «Левое Оружие» Руджеро, ничем не отличившийся солдат Бонанно, дал «Донни Браско» и другому агенту под прикрытием по имени «Тони» краткий курс лекций о преимуществах вербовки в мафию. «Какого черта, Донни, ты ничего не говоришь этому парню?» — сказал Левша. «Тони, как умник, ты можешь врать, обманывать, воровать, убивать людей — на законных основаниях. Ты можешь делать любую чертовщину, какую захочешь, и никто ничего не сможет сказать об этом. Кто бы не хотел стать умником?»
Помимо возможного ущерба, нанесенного неловким проникновением Пистоне в семью Бонанно, у членов Комиссии были причины для еще большей тревоги. Левша использовал Пистоне в совместных предприятиях с другими семьями в Нью-Йорке, Флориде и Милуоки, что позволило вовлечь в дело членов нескольких боргат и, возможно, скомпрометировать саму Комиссию.
Мафия быстро отреагировала на появление Пистоне в качестве шпиона ФБР. Наводчики сообщили агентам, что крупные шишки мафии предлагают награду в 500 000 долларов тому, кто уберет Пистоне или его жену и детей до того, как он сможет дать показания. Агента и его родственников перевезли в другое место с круглосуточной охраной. Предполагая, что заказ на убийство был санкционирован высшим руководством мафии, агенты Брайан Тейлор и Пэт Маршалл нанесли ночной визит Толстяку Тони Салерно, одному из предполагаемых членов Комиссии. Они нашли его в его квартире в Восточном Гарлеме вместе с его самым доверенным лейтенантом Винсентом «Рыбой» Кафаро. Агенты резко заявили: если Пистоне и его родственникам будет причинен вред или угроза, мафию постигнет массовое возмездие. «Тони, оставь Пистоне в покое, — сказал Тейлор». — «Мы не трогаем полицейских, мы не трогаем агентов, — ответил невозмутимый Салерно. — Эй, ребята, у вас есть работа, которую нужно сделать, я вам гарантирую». Выходя из квартиры, Маршалл, которому часто приходилось сталкиваться с высокомерными, нецензурными мафиози, сделал себе мысленную заметку о поведении Салерно. «Каким бы он ни был, с нами он вел себя как джентльмен».
Пистоне и его семье не причинили никакого вреда.
Маскарад и проникновение Пистоне в семью Бонанно привели к немедленным последствиям. Солдаты, ответственные за триумф Пистоне, были убиты или смещены. Другие семьи и Комиссия отвернулись от Бонанно, которым и так не доверяли, как от ненадежных изгоев, вычеркнув их из совместных рэкетов. Доказательства Пистоне привели к тому, что Левша Руджеро и еще несколько мелких солдат и подельников Бонанно были осуждены по обвинению в рэкете, но другие нью-йоркские семьи и их боссы на данный момент, казалось, остались невредимы.
Однако на протяжении 1982 и 1983 годов появлялись явные признаки того, что мафия и ее широкомасштабный незаконный бизнес находятся под пристальным вниманием. В апреле 1982 года газета «Нью-Йорк таймс» подробно рассказала о невероятном захвате мафией миллиардной строительной индустрии города. В серии статей под заголовком «Запятнанная индустрия» рассказывалось о том, как подтасованные тендеры и коррупция между профсоюзами и мафией выкачивали миллионы долларов и завышали стоимость строительства крупных государственных и частных проектов. В центральной статье рассказывалось о том, что картель поставщиков и подрядчиков, связанных с мафией, установил в городе самые высокие в стране цены на бетон — на 70 % выше, чем в аналогичных районах Северо-Востока. Высокопоставленные мафиози, получавшие откаты от заключенных сделок, называли избранных подрядчиков «клубом». Эта группа занималась в основном самыми дорогими проектами в городе, в результате чего владельцы поднимали арендную плату за коммерческие и жилые помещения, чтобы компенсировать непомерные расходы на строительство.