Пятнадцать поцелуев
Шрифт:
Декабрьский снег — он часто такой: немного наивный, прекрасный в своей чистоте. И вряд ли он верит, что когда-то и его пора кончится. Что и он с наступлением весны непременно растает, уступая дорогу чему-то новому. Но пока... Пока его время. Волшебное, чарующее...
Это потом мы будем ругать надоевшую слякоть, скользить по асфальту, жаловаться на мороз, а сейчас — снег! Чудо! Сказка!
Я видела, что и другие люди, выползая из подземелья метро, на миг словно вырывались мыслями из плена забот и с удивлением
— В детстве я всегда загадывала желание, когда выпадал первый снег, — призналась, ощущая неловкость.
— Давай загадаем, — тут же откликнулся Саша, заботливо натягивая на мою голову капюшон поверх шапки, чтобы я не замерзла.
Я сделала то же самое с ним. Жалко, что, выйдя на улицу, он спрятал свои русые волосы под шапкой — я люблю их касаться. Но, с другой стороны, хорошо, что мы оба не мерзнем.
— Это уже не первый, — напомнила я.
— Ну и что?
— Тогда я загадываю… поцелуй, — сказала я вслух.
— Желание должно быть одно на двоих? — уточнил он, переводя взгляд на мои губы.
— Не обязательно.
— Такое желание я готов загадывать хоть каждый день, — произнес Саша прежде, чем потянулся навстречу.
— Давай ещё кое-что загадаем, — попросила я, отрываясь от его губ.
— Что? — произнес он почти беззвучно.
— Дадим друг другу обещание, что через пять лет, несмотря ни на что, мы встретимся на этом же месте в это же время. В память об этом снеге.
Он улыбнулся, вероятно, поражаясь моей наивности и романтичности, но всё же согласился.
— Нужно поставить напоминалку в телефон, — подсказала я.
Мы оба достали свои мобильные.
— Сколько сейчас времени?
— 22.20
— Вот, значит, в это же время, в этот же день, через пять лет... Я поставила.
— А если мы будем женаты, придем уставшие после тяжелого дня? Нам нужно будет идти сюда к 22.20? — уточнил он со смехом.
Такой план мне очень понравился, но вместо ответа я просто кивнула и вновь потянулась к нему за поцелуем. Саша всё понял, и крепче прижал меня к себе, пока мимо, чуть дальше, из метро и в метро бежали прохожие.
И, если бы меня попросили назвать самый лучший миг этого дня, я бы, без сомнения, выбрала этот. Целоваться под крупным московским снегом — это так романтично.
Нет, неправильно. Целоваться под крупным московским снегом с любимым — вот теперь правильно.
Глава 14
Часть 2. Ещё пять поцелуев.
Домой я вернулась счастливая, в полной мере ощутив, что такое на самом деле — парить как на крыльях.
А потом столь же доходчиво жизнь объяснила, что значит «обрезать крылья» — те самые, что пару часов
Я успела только разуться, как навстречу мне вышла мама. Уже по тому, как она появилась и каким было её лицо в этот момент, я поняла, что добра ждать не стоит.
— Что это? — она застыла в дверях своей комнаты, размахивая… моим дневником.
— Ты что, рылась в моих вещах? — опешила я, выхватывая заветную тетрадь. Мама отдала её без боя.
— Я тебя спрашиваю, что это такое? И кто такой этот твой Саша? Ты забыла, что у тебя есть Глеб?
— Да нет, мама, это у тебя Глеб! — хмыкнула я, подхватывая с пола рюкзак и направляясь в свою комнату.
Мама, конечно, последовала за мной. Видимо, ссор с отцом мало — решила взяться и за меня.
— У него хоть образование высшее есть?
— Главное, что у него воспитание высшее, — парировала я.
— Что ж он тогда работает на автомойке? А я-то думала, что её тянет туда? Почему бы не найти нормальную работу, если проснулся вдруг трудоголизм?
— У меня нормальная работа, — отрезала сухо, занимаясь своими делами. Вытащила тетрадки из рюкзака, сложила на полку, положила вместо них те, которые нужны будут на учебе завтра.
— Да ты знаешь, какая перспектива ждет тебя, когда пройдет этот блеск дешевой романтики? — не унималась мать, а я держалась изо всех сил, чтобы не злиться. — Как ты не понимаешь, что однажды это твое необычное приключение надоест и тебе станет скучно. Потому что он не твоего круга! Какие у вас могут быть общие интересы?
— Представь себе, их достаточно.
— Пройдет каких-то полгода, а может, и меньше, и ты вырастешь из формата бесперспективных отношений как из тесной обуви и скажешь: «Как хорошо, что это прошло»!
Вместо этого я думала лишь: «Какой это бред! И почему я должна это слушать? Почему есть люди, которые уверены, что они во всем правы? Мне бы такую самооценку!»
— Хорошо, — не добившись скандала и даже ответа, мама присела на край кровати и постаралась воззвать к моему разуму.
— Вера, девочка моя, послушай… Это сначала тебе будет казаться, что ради чистой и светлой любви ты готова на всё, и всё равно, где жить — в подвале или во дворце. А потом начнется жизнь, и ты увидишь разницу. Поверь мне, я знаю, о чём говорю.
— Именно поэтому ты не разводишься с отцом? Потому что тебе не всё равно, где жить?
— Как ты смеешь? — её лицо моментально стало жёстким и она поднялась и сделала шаг навстречу, как будто хотела меня ударить.
Я замерла и смотрела на неё, не сводя глаз. В нашей семье такого никогда не было — никто никого никогда не бил. Даже когда я была ребенком, родители могли подобрать слова, не применяя физической силы. Да и, по словам мамы, я не доставляла особых проблем. Не то что сейчас, видимо.