Ради любви и чести
Шрифт:
Когда мы с бабушкой вышли из холла, сэр Беннет помчался за мной:
– Миледи, – сказал он, шагая рядом с нами. – Поскольку вчера вечером
я не смог показать вам редкую коллекцию драгоценностей моей семьи, я
хотел бы попросить вас составить мне компанию сегодня вечером.
Я вопросительно посмотрела на бабушку, ожидая ее ответа. Мы
провели в Мейдстоуне почти два дня, а я так и не поняла, зачем приехала
сюда. Я пропустила уже достаточно много времени. Конечно,
могла не согласиться, чтобы я сейчас посмотрела эти вещи.
Она слегка наклонила голову и недовольно поджала губы:
– Уже довольно поздно, сэр Беннет.
– Напротив, миледи. Для некоторых из нас это довольно рано.
– Ты же знаешь, что я так сильно не нуждаюсь в отдыхе, – сказала я.
Когда она ругала меня за то, что я слишком поздно ложусь, я всегда
отвечала, что я все равно не красива и поэтому не нуждаюсь в таком
количестве сна, как другие девушки.
Бабушка многозначительно посмотрела на сэра Беннета. Он ответил ей
улыбкой, которая должна была растопить самое твердое сердце.
– Хорошо, – наконец проворчала она.
Он поклонился и ринулся целовать ей руку:
– Благодарю вас, миледи.
Она отдернула ее и тихо фыркнула. Но по блеску в ее глазах я поняла, что сэр Беннет ей действительно нравился.
Лилиан шла чуть позади нас в качестве компаньонки, а я скользила
рядом с сэром Беннетом по длинному коридору на втором этаже замка. Он
объяснял мне архитектурное строение замка, когда я остановилась у ряда
картин, висевших вдоль всего коридора. Зажженный настенный светильник
освещал их, но света было недостаточно. Я подошла поближе к
замысловатой мозаике, изображавшей Мадонну с младенцем. Сэр Беннет
придвинулся ко мне так близко, что наши руки невольно соприкоснулись.
Тепло его тела в неотапливаемом коридоре заставило меня вздрогнуть и на
мгновение отвлекло внимание от шедевра.
С каких это пор простое присутствие мужчины мешало мне созерцать
великолепие произведений искусства?
Он уставился на мозаику, и его рука снова коснулась моей. Казалось
ему безразлична наша близость, поэтому я попыталась сосредоточиться на
картине и сделать вид, что мне тоже все равно. К счастью, вскоре я
действительно окунулась в абсолютную красоту произведений, и
погрузилась в их историю, которые так интересно рассказывал сэр Беннет. К
тому времени, как мы дошли до конца коридора, я потерялась во времени. По
устало поникшим плечам и по опустившейся голове горничной, я поняла, что, наверное, прошел не один час.
– Прости меня, – сказала я Лилиан, которая была явно измотана. – Я
совершенно не
Она устало улыбнулась:
– Ничего страшного, миледи. Вы получаете удовольствие, и это самое
главное.
– Я прошу у вас обоих прощения за то, что так увлекся. – Сэр Беннет
взглянул в узкое окошко в конце коридора. – Похоже, уже рассвет, и из-за
меня вы не спали всю ночь.
Я охнула, осознав, как поздно лягу спать сегодня:
– Часы показались минутами.
– Это хороший знак, – сказал он. – Большинство людей находят мои
бесконечные рассказы об этих произведениях искусства утомительными. А
если их не утомляют эти рассказы, то мои рассуждения о различных
техниках, используемых художниками.
– Вы очаровали меня, – призналась я. – Очевидно, что вы очень любите
каждую вещь, как отец любит каждого своего ребенка. – Ну, по крайней
мере, добрый отец, которого не отталкивает собственное дитя, как моего.
Он улыбнулся моей аналогии:
– Да, это мои дети.
Мы стояли бок о бок, глядя на шедевр в конце коридора. Это была
картина в сусальном золоте, изображающая Архангела Михаила, убивающего дракона, и она была так же великолепна, как и другие, которые я
уже видела. Если бы в этот момент пришлось выбирать, какую из картин
купить, мне пришлось бы туго. Все они являлись верхом художественного
искусства.
Сэр Беннет благоговейно стряхнул с рамы пылинку, и чувство вины
вновь нахлынуло на меня. Если не брать во внимание то, что мне будет очень
трудно выбрать что-то, как я смогу забрать их у человека, который так
бережно относится к ним? Я еще никого не встречала, кто так бы хорошо
разбирался в искусстве и был увлечен им, исключая себя. И у меня снова
возникло ощущение, что расставание с любой из этих работ будет для него
подобно вырезанию куска от его сердца.
– Хотя я отношусь к моим картинам как к своим детям, – сказал он, – я
с нетерпением жду того дня, когда у меня будет настоящее и способное
дышать потомство.
Я улыбнулась, представив, как маленькие красивые мальчики, похожие
на него, бегают вокруг его ног.
– Эта немного сложнее, но я уверена, что вы справитесь.
– А вы? Сколько детей вы планируете?
Его вопрос застал меня врасплох. Честно говоря, я никогда не
собиралась заводить детей, так как никогда не планировала выходить замуж.
Но я, конечно же, не могла сказать этого и разрушить ту доверительность, возникшую между нами:
– Пока еще я не думала об этом. В конце концов, это немного выходит