Ради любви и чести
Шрифт:
Он нахмурился:
– Вы упрямая женщина.
– Да, это так. Спасибо, что обратили внимание.
Его грозное выражение лица излучало раздражения, и я почти ожидала, что он даст волю ярости, сделает мне выговор, который я заслужила, а потом
быстро утащит из солдатских казарм в крепость, где велел мне оставаться.
Но спустя несколько мгновений его плечи опустились, и он отпустил меня.
– Простите, миледи, – прошептал он, и его голос смягчился. – Нам не
следовало приглашать
посреди войны.
– Вы не провидец. Вы не можете предсказать, когда ваши соседи решат
напасть.
Он опустил глаза, но я успела заметить чувство вины в его глазах:
– Мы знали, что находимся под угрозой нападения. Лорд Питт послал
своего капитана предупредить нас задолго до вашего прибытия.
Я попыталась переварить эту информацию. Он пригласил меня в
Мейдстоун, хотя ситуация была крайне нестабильна?
– Мне не следовало приглашать сюда ни одну женщину. – Отчаяние
пронизало его голос. – Мне следовало сказать вам и вашей бабушке, чтобы
вы не приезжали.
– Или, по крайней мере, рассказать нам о грозившей вам опасности и
позволить самим решить отважимся ли мы на этот визит.
Он склонил голову:
– Я намеренно обманул вас, миледи. Я не заслуживаю вашего
прощения, но я надеюсь, что однажды вы найдете в своем сердце силы
простить меня.
Холодный ветерок ворвался в дверь и прошелся по мне. Я накрыла
своим плащом одного из раненых. И теперь не могла предотвратить дрожь, которая прошла через меня. Я обняла свое худое тело.
Может быть, он и непреднамеренно ранил мои чувства тем вниманием, которым окружил, чтобы я согласилась на брак. Но скрыть такое? Скрыть
такую информацию от бабушки и меня? У него не раз была возможность
рассказать нам о серьезности ситуации, особенно после визита капитана
Фокса. Он мог бы отослать нас. Но он смолчал. И вот мы здесь, посреди
битвы, медленно умираем от голода.
– Если бы я беспокоилась только о себе, то, наверное, смогла бы
простить вас, – сказала я. – Но я отвечаю за бабушку. И мне невыносимо
думать, что я напрасно подставила ее под удар.
– Я знаю. – Его голос был низким и хриплым. – А мне невыносимо
думать, что я втянул вас обеих во все это.
Рассудком я понимала, что его намерения были благородными. Он
всего лишь надеялся устроить брак, чтобы спасти семейное состояние. Он
был готов пожертвовать своими собственными желаниями и планами, чтобы
сделать то, что было лучше для семьи. Тем не менее, я не могла
проигнорировать боль в своем сердце из-за того, что он поставил нужды
своей семьи выше нашей безопасности. Я не могла легкомысленно
относиться к этому обману.
не произошло. И не могла прикрывать все это шуткой. Все, что я могла
сделать, это отвернуться от него. Мне хотелось убежать от боли. Но идти
было некуда. Я была в ловушке, в такой же ловушке в стенах замка, как и
мои чувства к нему.
Я выскочила за дверь и упала в грязь, а дождь хлестал меня, наказывая
за то, что я так заботилась о нем, хотя разумнее было бы этого не делать. И за
то, что продолжала заботиться, хотя знала, что должна остановиться.
Глава 14
Я смотрела сквозь зубцы парапета и мои глаза, следя за Беннетом, выдавали всю решимость. Сколько бы я себя ни ругала, я не могла
удержаться от того, чтобы не вскарабкаться на вершину башни. И я не могла
удержаться от страстного желания снова поговорить с ним, пошутить или
погрузиться в серьезную беседу на тему, которая не интересовала бы никого, кроме нас двоих. Я грустно улыбнулась этой мысли и тому, что не видела его
и не разговаривала с ним с того самого дня в гарнизоне.
Прошла еще одна унылая неделя, пока, наконец, облака не разошлись и
не выпустили солнце. Но после такого продолжительного дождя земля
вокруг замка была мокрой и грязной. Катапульты лорда Питта крепко
застряли, и он не пытался врукопашную взять крепость. Пока. Возможно, он
ждал, пока земля высохнет и затвердеет, прежде чем начать бомбардировку.
Вдалеке был виден дым костров, которые вились над их палатками.
Интересно, они такие же промокшие и несчастные, как и мы?
Как бы то ни было, у лорда Питта было преимущество. Мы не сможем
продержаться намного дольше. Когда слуги принесли блюдо с жареным
мясом и последнюю репу, я пошутила с леди Элейн, что мы пируем, как
королевы. Она оттолкнулась от стола, и ее вырвало. Я поняла, что идея
поесть конины ей не понравилась. Не то чтобы мне не претила мысль о том, что придется убивать этих нежных животных, но у нас не было выбора. Как
только лошади закончатся, мы останемся с тощими охотничьими собаками и
крысами. Я решила насладиться кониной, пока она есть.
Мысли вернулись к той сцене, что предстала передо мной: у конюшни
Беннет стоял и разговаривал с Олдриком. Я была слишком далеко, чтобы
слышать их разговор, но по их жестам могла видеть, что дискуссия стала
горячей и напряженной.
С каждым днем Олдрик брал на себя все больше обязанностей. Я
молилась, чтобы это означало, что он выходит из той тюрьмы, которая