Радуга в сердце
Шрифт:
– Пусти! – пытаюсь вырваться я.
Но лишь издаю какие-то булькующие звуки.
Паника накатывает постепенно. Ванна наполнена так, что шумит верхний слив. Одной ладонью упираясь в дальний бортик, я отчаянно сопротивляюсь давлению сверху и всё, что пытаюсь – это не наглотаться воды.
Похоже, меня реально собрались утопить здесь, как котёнка.
Минута пытки – и он внезапно отпускает, а я по инерции ударяюсь о смеситель макушкой и громко воплю. Однако новый рывок, теперь назад, заставляет мою башку запрокинуться, и, крепко вцепившийся
– Я тебя урою, сопляк, ты понял? Ещё только выкини что-нибудь подобное…
Некоторое время после его ухода я просто вишу на ванне, откашливаюсь и отхожу от болевого шока, крепко зажав ладонью саднящее место. А придя, наконец, в себя, непослушными пальцами вынимаю пробку и, пока вода спускается, осторожно раздеваюсь, чтобы принять душ.
Вскоре сифон начинает громко хрюкать, жадно поглощая бледно-алую жидкость, а из зеркала за мной шпионит какой-то мутный тип с пустыми стекляшками вместо глаз. Замечаю тонкую струйку крови у него за ухом и вспоминаю, что он – это я. Первая разумная мысль озаряет мгновенно – я выдёргиваю с потрохами верхний ящик тумбы.
Глава 7
Я прихожу к предпоследнему на сегодня, четвёртому уроку. Вчерашние собутыльники встречают мою персону дружным «вау». Никольский любопытствует, часто ли меня так торкает с похмелюги.
В общем, расклад такой. Я побрился под ноль. Причём, сделал это Вовановской машинкой, на прощание оставив в раковине гору волос. Нет, у меня есть собственный станок, и я им даже время от времени пользуюсь, но моя божественная шевелюра его тройному лезвию уже не поддалась.
Я потратил на процедуру минут сорок, если не больше. Хорошо, что садюга куда-то свалил, иначе застукал бы меня на месте и там же незамедлительно закопал. Не сомневаюсь, что он сделает это позже, только это будет потом, а не сейчас.
А сейчас я сажусь за третью в первом ряду парту, рядом с девочкой, которая упорно меня игнорит. Впрочем, как и я её. А со второго ко мне подскакивают Вика и моя новая безумная любовь.
– Что случилось?! – первой успевает Вика.
– Бочка, катись отсюда, – шипит Блондинка, и та, надувшись, отходит.
Я поднимаю на грубиянку возмущённый взгляд.
– Привет, – она склоняется надо мной, упершись в столешницу ладонями, и тянет лыбу, от которой я плыву.
– Ниже, ниже! – басит кто-то.
Дианка в юбке, и сидящим на местах парням открывается довольно интригующий вид. Я поднимаюсь, хватаю девчонку за руку и быстрым шагом вывожу в коридор. Из класса доносится гам и улюлюканье.
– Стой, куда? – восхищается красотка. – Звонок же…
Мы даже пригибаемся, ведь в эту самую секунду прямо над нашими головами раздаётся внезапно пробравшая до мурашек трель.
– Две минуты, успеем, – успокаиваю я.
И, заведя за первый попавшийся угол, зажимаю красотку у стены и припадаю к её манящим губам. Мы целуемся, а потом убегаем обратно,
Успеваем раньше классухи, но та всё равно потом просит меня встать.
– Иванов, скажи пожалуйста, почему тебя не было на трёх предыдущих уроках?
– Простите, Ольга Николавна, я проспал.
– Проспал, замечательно… – она оглядывает меня с головы до ног.
Парни ржут.
– Больше такого не повторится, обещаю.
В учёбе я серьёзен, даже слишком. Если бы не казусы с поведением, у меня могла б быть золотая медаль. Несмотря на то, что и здесь всё пошло не по плану, я не собираюсь сдаваться, мне необходим аттестат.
– Мм… А что с твоими волосами? – неожиданно спрашивает Ольга.
Класс взрывается разнокалиберным хохотом.
Мне самому тяжело держаться, но я давлюсь:
– Их… нет.
Кто-то так истерично ржёт, что даже похрюкивает.
– Так, тишина, – классуха стучит карандашом по столу. – Я вижу, что их нет, Иванов. Меня интересует по какой причине.
Первым, что приходит на ум – сказать, что разом выпали, но боюсь, что мою вяленькую шутку не оценят, и тупо отвечаю вопросом на вопрос.
– А разве в уставе прописано, что в школу нельзя приходить лысым?
Я не хочу дерзить, но получается как-то само. Осторожно поднимаю глаза. Бантик ярко-малиновых губ кривится в сторону.
– Ладно, Иванов, садись, не будем тратить на это время. Останься пожалуйста после уроков, подойди ко мне…
**
И после уроков, поймав на себе тучу сочувствующих взглядов, я задерживаюсь в классе для беседы тет-а-тет.
– Присядь, пожалуйста, – училка указывает развёрнутой ладонью на парту прямо перед своим столом. Обычно здесь сидят две Лены.
Я повинуюсь. Ольга Николавна, вновь ковырнув меня въедливым взором, начинает свой подозрительный спич:
– … Ваня, ты в школе человек новый. Мы тебя знаем пока недостаточно. Ты нас тоже. Но мне бы очень хотелось, чтобы между нами наладились доверительные отношения. Ты меня понимаешь, Иванов?
– Если честно, не совсем, Ольга Николавна, вы о чём? – бубню я и, коротко взглянув на собеседницу, снова отвожу глаза.
– Сегодня ты прогулял три урока, пришёл бритый… – продолжает холодный голос с нотками явного превосходства. – Я не стану допытываться о причинах, но хочу, чтобы ты знал – ты можешь нам доверять.
Я наблюдаю за погрызанным карандашом, который то и дело теребят её пальцы и судорожно соображаю, что сказать. Но в голове, как назло, какой-то вакуум, и училка всё решает за меня.
– У тебя какие-то проблемы, Вань? – заглянув в лицо, резко спрашивает она.
– Н-нет у меня проблем, с чего вы взяли?
– Может, дома что-то не так? – продолжается допрос.
– Да всё так, – говорю как можно более лёгким тоном.
Но тут она зачем-то встаёт, обходит стол и приближается почти вплотную, отчего я внутренне напрягаюсь.