Рапсодия под солнцем
Шрифт:
Мы отлетаем от пустыря в противоположную от центра города сторону, в надежде, что там больше шансов найти одиноко гуляющего человека. До этого мы охотились только ночью, ближе к утру, когда люди спят и сон у них самый крепкий, но сейчас найти такого будет невероятной удачей. После нескольких минут поисков я замечаю приятный, устойчивый запах копчёного сыра и тащу Аша в нужном направлении, но на подлете мы дружно, одновременно, замираем. Едва уловимый, еле слышный аромат, но он настолько притягательный, что пройти мимо невозможно. Даже я, который совсем не голоден, веду носом, не в силах сопротивляться. Это… кажется, так пахнет мечта. Необъяснимо, и я без понятия как пахнет мечта, но вот именно так! Концентрированное
Мы переглядываемся и, не сговариваясь, мчим туда, влекомые невероятным ароматом. И вот он перед нами. Почти. Нас разделяет детская, разбитая в хлам площадка, но мы его видим: высокий блондин с длинными, шикарными волосами, идёт совсем один по усыпанному осколками кирпичей тротуару. Вокруг совсем никого, это заброшенный район, покинутая людьми улица. Я не знаю, что тут забыло такое чудо, но… мне все равно.
Мы подкрадываемся ближе, и я, взмахнув рукой, велю «чуду» замереть. Знаю, что Аман делает это одной лишь силой мысли, без ненужных движений, но мне проще, когда все оборачивается в осязаемость. Миг, и потрясающий мужчина тормозит, не успев сделать шаг. Чувствую, он очень торопится, что там, куда он идёт, его ждёт что-то важное, но прости, дорогой. Мы недолго.
На максимальной скорости мы подлетаем к нему и утаскиваем в тень кустов, что некогда были украшением дома, а теперь просто заросший сорняк, за которым никто не ухаживает. Не могу сдержаться и провожу носом по шее. Вкусный-то какой… Вижу, что Аша тоже повело, глаза горят, он даже руками обхватил чудесное создание. Лишь в последний миг поняв, что Аш тоже нацелился на шею, хватаю руку «чуда», и мы, одновременно проведя языками, впиваемся в тонкую кожу.
Немыслимо! Это как поглощать мечту, пропитываясь ею. Я ощущаю, как она расходится по мне, даруя стопроцентное счастье, и все, чего я сейчас желаю, так это, чтобы нашему «чуду» было очень-очень хорошо, чтобы и он прочувствовал всю степень нашей благодарности за столь прекрасную пищу. Кажется, я даже неосознанно снимаю с него заморозку, потому что он вздрагивает в наших руках и тихо, но чувственно простанывает, и его кровь становится ещё лучше, ещё вкуснее, если это возможно… Жмусь к нему, чувствуя, как Аш проделывает то же самое, но, боясь уничтожить нашу «мечту», аккуратно вынимаю клыки, с нежностью проводя языком по кровоточащим ранкам. Человек обмякает в наших руках, сомлев, и я, переведя взгляд на Аша, вижу, что тот уже тоже закончил, но не может все равно оторваться, нежится, гладится. Будто почувствовав, что я смотрю на него, Аш поднимает на меня извиняющийся взгляд и запускает руку под черную, обтягивающую руку «чуда», который вяло что-то мычит, и я вторю Ашу, повторяя его движения. Я понимаю его, мне тоже хочется сделать «чуду» приятно, меня всего ведёт. Кожа у него такая чарующая, вкусная… а тело, оказывается, сильное, под моими пальцами скользят кубики, и… С криком отдергиваю руку, на которой болезненно пульсирует ожог, что прожёг указательный палец.
Аш отталкивает «чудо», что падает на траву, охнув, и подскакивает ко мне. Успеваю услышать и даже, подняв голову, заметить опускающуюся на нас оранжевую петлю, хватаю Аша, но тут меня прожигает боль, что опоясывает спину и руки, прижимая к Ашу. Лассо впивается в мою кожу, опаляя сквозь одежду. Отчаянный крик Аша оглушает, сливаясь с моим, и сквозь пелену боли я слышу женский голос:
— Балинез, серьезно? Хотел поймать их в одиночку? Так хочется прославиться?
По щекам Аша текут слезы, и я, не в состоянии видеть его боль, дёргаюсь и, хватая веревку, пытаюсь стянуть или порвать ее, обжигая ладони, но рядом с янтарем силы мои уходят, делая простым человеком. Это замечает обладательница женского голоса, потому что обращается она уже ко мне:
— Ирсанчик, детка, успокойся, или мне придется подрезать вам ножки. Или отпилить ручки.
— Я не был уверен, что они здесь, — раздается ещё один голос. Похоже, принадлежит нашему «чуду», обернувшемуся «катастрофой». — Хотел проверить. А вы тут каким ветром? Спасибо, кстати.
Слышу шорох и, подняв глаза, отрываю лицо от плеча Аша, вижу, как «чудо» поднимается, отряхиваясь. Его черные штаны в районе паха мокрые, а мне так противно от этого становится. Я хотел, чтобы ему было приятно, а он…
Он не смотрит на нас, поднимает взгляд на девушку-«кошку», которую мне не видно, к ней Аш повернут, но я успеваю отметить, что глаза у него нежно-голубые, как небо в солнечный день. Такой красивый и такая сволочь! Как может человек с такой потрясающей кровью оказаться такой мерзостью?!
— За тобой следили. Тигруля сказала, что ты куда-то пропадаешь. Решили проверить. А тут такой подарочек.
Девица обходит вокруг нас довольно цыкнув, и я наконец могу ее увидеть. Невысокая, молодая, прям заметно моложе светловолосого мужчины, она скорее нашего возраста, с длинной темной косой и пахнет полевыми цветами. Почему плохие люди не могут пахнуть плохо? Это было бы логично.
— Значит, мне повезло, не просчитал, что они меня есть начнут.
Он нос чуть морщит, на что я не сдерживаюсь и фыркаю. Как же, противно ему было, по штанам прям видно, как ты мучился, лицемер!
Слышу шаги и чую аромат грозы, а через пару секунд вижу и обладателя необычного запаха: молчаливый крупный мужчина со шрамом через все лицо. Его русые волосы с проседью на висках собраны в короткий низкий хвост, и я не могу не подумать о том, что у всех «кошек», что я видел, кроме Смилодона, волосы длиннее среднего. Это у них что-то значит, что ли? Надо будет у Мура спросить. Если выживем.
Мужик перехватывает конец веревки, что до сих пор в руках у девицы, и дергает, отчего мы с Ашем чуть не падаем, вынужденные двигаться за ним. Он молчит, зато девица выдает:
— Может, их вырубить и донести?
Но мужик мычит отрицательно и ведет куда-то. Хочу попробовать дернуться в противоположную сторону. Чисто теоретически, если мы с Ашем натянем и попробуем побежать… то ни хрена хорошего не будет. Без сил вампиров мы с ним далеко не самые сильные и быстрые люди на планете. Были бы на нашем месте Мил с Муром, они бы точно что-нибудь придумали… Как быстро они поймут, что нас долго нет, и пойдут искать?
Нас ведут вдоль заброшенного дома, а, повернув за угол, я вижу большую машину, шестиместку. Только теперь до меня доходит, почему мы не чувствовали других «кошек». На ней янтаря как ракушек на пляже.
Дверь распахивается, и нас заталкивают в салон, где мы падаем на кожаный диван. Аш совсем плох, вроде в сознании, но вялый, еле шел, бледный весь, под глазами черные синяки появились. Мне тоже плохо и больно, к горлу тошнота подкатывает, но я ещё чувствую силу от крови, что выпил совсем недавно. Она подпитывает меня, давая держаться в сознании и более-менее связно соображать.
Девушка-«кошка» и молчаливый тип со шрамом запрыгивают вперёд, а вот «чудо» садится назад, к нам. В одну из секунд мне кажется, что в его голубом взоре мелькает сострадание, но это так быстро, что, возможно, мне причудилось. С чего бы ему нас жалеть? Он на нас и охотился…. Интересно, как он понял, что мы будем там пролетать, а главное, как придал своей крови такой притягательный эффект? Даже сейчас, зная, что происходит, я не могу не думать о его крови. Это лучшее, что я пробовал в своей жизни.