Рапсодия под солнцем
Шрифт:
Пуговицы на моей рубашке заканчиваются, и он распахивает ее, рукой по торсу проводит. Мне всегда было приятно с ним, и секс очень нравился, но сейчас от его прикосновений с моим телом что-то нереальное творится — хочется прижиматься, тереться, от каждого прикосновения будто тепло расходится. Это мое? Или как та ревность? Или с обновленным телом я и более чувствительным стал? Не понимаю… Я слишком многого не понимаю…
Аман сам сокращает то крошечное расстояние, что было между нами, и целует, да так, что те мурашки, которые по моей коже ранее бегали, по ходу, в пляс пустились. И тут снова, вспышка-воспоминание. Но не такая, как раньше. Я
— Ниррай… — раскатистое «р» на стоне, и я вспоминаю. Аман! Я помню его, я… резкий толчок, и я улетаю куда-то вниз, туда, где мягкость и теплота, туда, где совсем тихо…
Вскрикиваю от боли, зажав руками виски. Голова раскалывается, перед глазами опять эти кровавые вспышки. Да что такое-то! Ещё и тошнота! Очаровательно!
Где-то в другой вселенной слышу, как Аман выдыхает, наверное, разочарованно, рядом ложится, меня за живот к себе притягивая, и гладить начинает. А я пытаюсь вспомнить, понять, что это было, но попытки приносят лишь новые волны боли.
— Аман… Со мной не так что-то… — шепчу, не отпуская виски. Да что такое хоть?! Разве это так должно было быть? Почему ни у кого ничего подобного не было?!
— Вижу. Ты не хочешь объединяться, да?
— Нет… точнее, это не то… — жмурюсь от боли, пытаясь унять тошноту, и вдыхаю полной грудью. — Мне кажется, я не спал… Я не уверен…
— Когда Аш выпустил своего вампира, он сказал, что был в месте, где ему хорошо и спокойно, и он даже не думал возвращаться. Пока Ирсан его не позвал, — рассказывает и, положив руки мне на голову, начинает лёгкими движениями массировать, хоть чуть-чуть, но снимая боль. — И потом, придя в себя, он вспомнил, что происходило. Возможно, и ты вспомнишь, просто у него это было недолго, в отличие от тебя, поэтому тебе плохо от вспышек-воспоминаний, их больше же. Это же оно было?
— Да… наверное. Я не знаю. Аман, позови Аша. Пожалуйста.
Аман в момент срывается и убегает, а я оглядываю это странное убежище в поисках воды. Ничего такого не нахожу, но тут и Аман возвращается, сразу ко мне укладываясь, а через пару секунд прилетает Аш в футболке и с влажными волосами. Дождь уже закончился, да и солнце давно взошло, и я понимаю, что вырвал Аша из ванны. Тут же становится стыдно. Я же сам его отдыхать к Ирсану отправил, а теперь вот дёргаю.
— Что-то случилось? — спрашивает Аш обеспокоенно, и я спешу извиниться:
— Прости, пожалуйста, я совсем забыл, что ты отдыхаешь. Ты можешь рассказать, что чувствовал перед тем, как в тело свое вернуться? В тот раз, когда вампир верх взял.
Аш проходит вглубь беседки и, усевшись на одну из подушек, говорит:
— Могу. Я так злился, так боялся, что сам его вызвал, и меня словно выкинуло. Знаешь, как если спиной упасть в воду. Не больно, и ты погружаешься всё глубже, но тебе не нужен воздух. И там так хорошо, тихо. Как в коконе. У тебя всё прекрасно. Вот я там сидел и такое ощущение, что всё забыл, ни о чём не думал. А потом услышал что-то. Я даже и не понял
— И не было никакого сопротивления? Ты просто выплыл и все? — пытаюсь сопоставить его воспоминания с собственными.
— Нет… А у тебя было?
— Не уверен. Кажется, да. Я вспомнил, как услышал Амана, что хотел к нему, а потом меня что-то назад откинуло. Только что это было, я не успел увидеть… или вспомнить…
И опять из-за того, что я в памяти копошусь, тошнота подкатывает. Заканчиваю это бесполезное занятие и вздыхаю. Чёт все у меня не как у людей.
— Я не знаю, но… Тут тебя либо твой вампир не пускал, либо это всё как-то связано с туманом. Я, в принципе, и не думал, что получится тебя вытащить, пока мы не загасим его. Ну или комбо, что тоже вариант.
Аман все это время гладит меня по спине, выказывая поддержу, и я решаю, что это отличный момент, чтобы высказаться:
— Слышишь? Выходит, что Аш с остальными помог мне выбраться. А ты дуешься. Мирись давай с братом.
Для профилактики ещё и локтем подпихиваю, за что и получаю хмурый взгляд.
— А что? Пока ты с вампиром развлекался, ребята разрабатывали план по моему спасению. Или я не понял… Ты не рад, что ли?!
— Сейчас договоришься и получишь по царской попе, — угрожает, но поднимается и, вздохнув, к брату подходит. Тот радостно подпрыгивает и тут же Амана обнимает, ещё и в кокон крыльев кутает, щебеча:
— Прости, пожалуйста. Мы не хотели, чтобы вам было плохо.
— Еще раз таких планов нагородишь, выселю жить на плот в океан.
— Я больше без тебя ничего такого придумывать не буду! Я тебя люблю очень-очень. Прости.
Аман снова вздыхает — прям любимое занятие у человека! — и, чмокнув брата в макушку, отстраняется, ставя того на пол.
— Я тебя тоже, братик.
— Меня сейчас от сентиментальности разорвет! — декламирую я, несуществующую слезу со щеки утирая. — Ура семейным узам!
— Иди, у нас тут воспитательная порка намечается.
— Аш! Ты же не бросишь меня на растерзание этому тирану?!
Но Аш, зараза такая, смеётся и, взмахнув крыльями, улетает, а Аман ко мне ложится со странным выражением на лице. Решаю действовать на опережение и сам на него взбираюсь, удобно устроившись на ляжках.
— Между прочим, ты знаешь, что я прав! — тычу ему пальцем в грудь, наезжая. — Ты его любишь. И рыжего любишь, несмотря на то, что меня это бесит!
Реально бесит. Только сейчас до конца осознал сей момент. Раньше тоже бесил, но как-то пресно, что ли. А сейчас прям четко ощущаю, и особенно манит желание перегрызть ему глотку, если вздумает Амана трогать. Странно, раньше я за собой таких агрессивных порывов не замечал.
— Я и не отрицаю. Только я люблю его не так, как тебя. Он мой друг, что охуел вкрай… Кстати, у нас тут еще одна новость, и она касается тебя.
— Если она связана с тем, что я ещё перед кем-то своими бубенцами блистал, не рассказывай. Я вполне способен прожить без этой информации.
— Мур — твой брат, Ниррай.
— А ты, выходит, папочка? — хмыкаю я, не поверив в шутку. Хотя по Аману вот вообще не скажешь, что он сейчас прикалывается — на удивление серьезная моська.
— Мур кровь сдавал. Помнишь, медсестра сказала о распоряжении твоего отца? Всё подтвердилось на утро, после того, как ты уснул.