Рапсодия в тумане
Шрифт:
По спине проходится ветерок, и раздается голос из-за плеча:
— Погулять захотел?
— Тут? Очень здорово меж кустов шататься, — отвечаю и разворачиваюсь, практически врезаясь носом в его подбородок, настолько близко он стоит.
— О, не велите казнить, Ц ареви ч. Не ждали вас в гости сегодня, порядок не навели.
— Так и быть, на первый раз помил ую, — говорю спокойно и, задев его плечом, отхожу от окна. — Где моя комната?
Клыкастый усмехается и опять меж нами расстояние сокращает, чтобы резко на руки подхватить и стартануть. Больше чувствую, чем вижу,
— Ты тут вместо эскалатора, что ли? — на этот раз я усмехаюсь, наблюдая за тем, как он из шкафа достает постельное.
— Язык откушу, будешь мычать как корова.
— Как будто это ты мне нужен, а не я тебе, — хмыкаю на это его высказывание. Клыкастый швыряет белье и полотенце на двуспальную кровать и ко мне оборачивается.
— А ты мне нужен? Не припомню, когда это мне зажравшиеся богатые детки требовались.
— Значит, с памятью у тебя беда, очень жаль, — пожимаю плечами и, отвернувшись, иду кровать себе заправлять.
Вдруг чувствую как на меня тяжесть наваливается, и на матрас падаю, чужим телом придавленный. Подставляю руки, чтобы лицом не упираться, а клыкастый на ухо шепчет:
— Ты на удивление раздражителен, даже когда от тебя не разит всякой гадостью.
— Я не элитный парфюм , чтобы всем нравиться. По мне, так это явно твои проблемы, не мои.
— Да уж, совсем не духи.
И улетучивается, обдав ветерком. Ну вот, а только-только чуть интереснее стало, хоть адреналинчика глотнул.
Возможно, со стороны мои поступки сегодня и кажутся нелогичными, или прихотью зажравшегося придурка. В озможно даже, так оно и есть. И я прекрасно знаю, как на меня реагируют люди и что думают. Только вот других судить легко. Пока не проживешь чужую жизнь от самого начала до конца, так и не поймешь ничего.
Заправив кровать, я вспоминаю, что ничего переодеваться с собой не взял, как вышел в джинсах в клуб, так и хожу в них. Ну и похер, домой я сейчас все равно не хочу. Че там делать? Потолок с позолотой разглядывать? Достало.
Скинув с себя все до трусов, смотрю на полотенце, оглядываясь. Тут только одна дверь, ведущая, судя по всему, в коридор, а значит, душ нужно искать где-то там. Вообще вся комната выглядит нежилой, причем не запущенной, в смысле, что давно тут не живут, а вообще. Кровать, шкаф, настенное бра, от которого и идет свет, штора. Все. Ради интереса даже до шкафа дохожу, проверяю. Как и думалось — почти пустой. В отсеке с вешалками одинокий халат да тапочки в низу , там, где полки — запасной комплект постельного да аккуратно сложенное, походу, новое полотенце. Прям как в гостинице.
Нагнувшись, поднимаю тапочки, разглядывая. Вроде новые. Ну да, точно, вон и штрихкод на подошве так и не оторвали. Расценив как годное, обуваюсь и, повязав полотенце на бедра, топаю в коридор на поиски санузла.
А тут двери… двери, в количестве четырех штук, кроме моей, и лестница вниз. Раз мне не соизволили объяснить, куда тут поссать сходить, шлепаю проверять все, заодно узнаю где что. Соседняя с моей ведет в заваленную уборочным инвентарем кладовку, следующая — явно жилая комната. Шмотки лежат,
Прикрываю дверь и топаю в следующую, которая оказывается ванной. Чет даже обидно, нет повода последнюю проверить, ну и ладно, потом, когда буду уверен, что клыкастый свалил.
Ванна ниче такая, даже не мелкая, есть где развернуться. Быстро ополоснувшись, иду обратно, так и не встретив клыкастого. Реально слинял, что ли?
Спать ложусь со странным чувством предвкушения. Я испытывал нечто похожее очень-очень давно в детстве, когда еще не понял, насколько все окружающее бессмысленно. В те, почти забытые времена, когда у меня еще были какие-то амбиции, желания, вера. Дурной был. И, ложась спать, еще надеялся на то, что завтра может быть хоть что-то интересное.
***
Просыпаюсь от тяжести, что накрыла сверху. Даже спросонья понимаю, что это клыкастый навалился и в шею дышит; мне и смотреть-то на него не надо для этого — по запаху понимаю. Он у него не сильно выраженный, но я запомнил, пока он меня таскал: похож на ягодный чай, с табачными нотками.
Обычно я сплю на боку без подушки, запихав под голову одеяло и зажав край между ног, но из-за того, что на меня навалились, я почти на живот улегся. По коже пробегает рой мурашек: это не страх, но что-то очень близкое, как легкая вспышка адреналина перед десятым прыжком с парашютом.
— Решил, что я тут остался, чтобы тебя завтраком покормить? — спрашиваю и зеваю. Сколько времени-то? Из-за шторы ни одна капля света не просачивается — настолько плотные.
— Тш-ш, — шипит мне тихо на ухо и ладонью мою накрывает, чуть не переплетая пальцы, как в дешевой романтической лабуде. Проводит носом по шее, чуть щекоча, и я вздыхаю, слегка разочарованно. Серьезно, вот прям так? Настолько клишировано?
— У тебя горький запах, знаешь? Как темный, натуральный шоколад. Тобой весь дом пропах…
И, сука такая, шею мою лижет — от отвращения аж передергивает. Не люблю я чужие слюни!
— Видимо, пора писать жалобу своему парфюмеру, он обещал совсем другое. Тебе обязательно меня все время лизать?!
— Да. Или хочешь заражение получить? Или укусить тебя и оставить истекать кровью?
— Вариант с «не кусать» тебе в голову не приходил? Да слезь ты с меня, ты тяжеленный! Тебе явно на диету пора.
Приподнимаюсь, пытаясь его столкнуть, но эта туша как каменная, вообще не сдвигается. И тут он опять моей шеи своим ртом касается. Если бы не знал, что он делать собрался, я бы и не понял ничего, в тот раз вот не понял. По ощущениям это как если бы кому-то пришло в голову поцеловать меня в шею, широко рот открыв, так, чтобы зубы слегка на кожу надавили. Прокола, как в тот раз, когда он меня за палец цапнул, я не чувствую. Пихаю его локтем в живот, но вместо нужного эффекта, ощущаю другой: у этого маньячелло член крепчает, в мой зад упираясь. Ну приехали! Правильно, давай потрахаемся еще, че уж теперь терять!