Рапсодия в тумане
Шрифт:
Да уж, четыре года просидеть в полной изоляции — тут у любог о бы на тактильности был сдвиг. Ну или полная противоположность, не смог бы вообще терпеть прикосновений.
— Так Аман был прав, ты не пытался нас с рыжим покусать, потому что от нас пахло твоим братом?
— Да. Вы ощущались как свои. Ты сильнее почему-то. Как он так сделал, не пойму.
— Аман предположил, что это феромоны от укуса во время интима.
— Он вас дурманил? Но зачем? Вы были против?
Аш чуть приподнимает голову, чтобы посмотреть на меня, а я пожимаю плечами и отвечаю честно, не
— Без понятия, думаю, тут логичнее у него спрашивать. Про отношения с рыжим я ничего не знаю, кроме того, что они были, а я первый раз был против. Второй нет, сам попросил.
— А мне разрешишь когда-нибудь тебя попробовать?.. Когда его запах уйдет.
Я плохо понял вопрос, как-то он совсем странно звучит, причем во всех смыслах этого слова. На всякий случай решаю переспросить:
— Ты сейчас про секс или про кровь?
— Про кровь, — улыбается. — Про секс рано, мы же еще ни на одном свидании не были.
Закатываю глаза от наглости некоторых крылатых. Но это звучит настолько мило, что не могу не улыбнуться.
— Попробовать разрешу. Но даже не думай превращать меня в регулярный перекус, — и щелкаю его по наглому носу, который он сразу забавно морщит. Хотя почему наглому? Аман вон первые разы вообще не спрашивал, просто брал, что ему в голову взбредет, так что о том, кто из братьев наглее, еще подумать надо.
— Договорились.
Аш переводит взгляд на улицу, всматриваясь в потемневший двор, и вдруг перемещается по мне выше, совсем укладываясь и забираясь руками мне за спину, обнимая. Я не успеваю до конца оценить пикантность этой позы, лишь удивляюсь столь быстрому переходу, но Аш уже срывается с подоконника, крепко прижимая меня к себе, и вылетает в окно. Почему-то мне сразу вспоминается тот случай, когда Аман меня со скалы скинул, и я испуганно обхватываю плечи Аша, хотя когда мы вчера с ним летали, ничего подобного мне в голову не приходило. Может, воспринимая его умным, но зверем, я доверял ему больше? Животные-то вообще не умеют предавать…
Аш не поднимается высоко, мы парим в метре над землей, и это успокаивает, но не утихомиривает слишком быстро бьющееся сердце.
— Не бойся, я тебя не уроню.
Смотрю вниз, приходя к выводу, что если и уронит, на такой высоте ничего ужасного не случится, максимум ушиб заработаю, если неудачно приземлюсь. Вдруг Аш совершает еще один странный поступок: трется щекой о мою, и это заставляет забыть о страхах, вводя в недоумение.
— Что ты делаешь?.. — спрашиваю, повернув голову и нос к носу сталкиваюсь с игривым взглядом.
— Глажусь. Нравится?
— Ты мягкий… — отмечаю отсутствие щетины, но тут же беру себя в руки, поясняя: — Ты же больше не зверек, чтобы так ластиться…
— Я им и не был. И мне всегда нравилось так делать.
Аш закладывает вираж, обдавая нас ветром, я опять вжимаюсь, подсознательно боясь упасть, и мы влетаем в окно. Аш возвращает меня на подоконник, усаживая. Стоит ощутить опору, как меня целуют в уголок губ и уносятся с кухни, но на этот раз через дверь. Не совсем понимая, что сейчас произошло, я касаюсь пальцами того места, где мгновение назад были его губы, и тут откуда-то
Собираюсь слезть с подоконника, но планы прерывает ворвавшийся на кухню Аман. Решительно хватает меня за бедра, рвет на себя и впивается в губы агрессивным поцелуем — будто клеймит, утверждая свое право. Не то чтобы мне не нравилось, как он целуется, но… что это за собственнические замашки?! Я ему что, кукла, с которой что хочешь, то и делаешь?
Хоть и знаю, что Аман как скала — не захочет, хрен сдвинешь, но все равно упираюсь руками в каменную грудь, пытаясь отстранить.
Из его груди рвется разозленный рык, и вместо того чтобы отпустить, наоборот, крепче сжимает, стискивая, и в себя вжимает, продолжая агрессивный поцелуй.
В другой ситуации мне бы понравился такой напор. Мне вообще нравится, когда партнер проявляет эмоциональность. Думаю, это связано с тем, что сам я обычно скуп на эмоции, вот и наслаждаюсь чужими, жаль, это большая редкость, потому и сплю с кем-то нечасто, ведь чистая физиология — слишком скучно. Но конкретно сейчас меня это бесит! То бросает меня на своего странного братца, с которым я не знаю, как себя вести, то в кровать тащит, то с рыжими спит… Ударяю его в плечо, пытаясь отодвинуть от себя эту непробиваемую тушу, и он наконец отстраняется, а я возмущенно кричу:
— Я ж не вещь, чтобы пользоваться мной, когда вздумается!
— Ясно, — кидает коротко и, развернувшись, удаляется, опять одного оставив.
— Да и пошли вы! Оба! — рычу и, не желая больше видеть кровососущих, спрыгиваю с подоконника на улицу, больно отбив босые стопы. Устроили балаган! Будто я кому чего плохого сделал! Да я просто помочь хотел! Чувствую себя игрушкой, что дурные родители на двоих детишкам купили, а те и рады стараться делить-перетягивать…
Достав из кармана сигареты, нервно прикуриваю и, вызвав водителя, уверенным шагом двигаю к трассе. Насрать, что ботинки остались на кухне, я туда больше не вернусь!
Глава 20. Зак
Аш
Стою в коридоре и слышу, как Ниррай уходит. Мне так горько, так холодно и одиноко, что всхлипываю. Аман тут же оказывается рядом и прячет меня в объятья.
— Я некрасивый, да? Что я не так сделал? Почему? — спрашиваю, заливая слезами футболку, в которую вцепляюсь руками так, словно она может меня спасти.
— Ты красивый, ты вообще самый лучший, Аш. Прости, это я все испортил.
— Нет! Он сказал: «Оба»! Я ему не понравился! — не могу остановиться, словно все эмоции, что копились внутри, пока был не совсем собой, прорвались, решив вылиться именно сейчас.
Аман гладит меня по спине, шепчет что-то успокаивающее, но я за всхлипами ничего не разбираю, да и не хочу. К Нирраю хочу, а его нет, он ушел, чтобы меня не видеть.
— Это все потому, что я на нормального не похож! И крылья эти дурацкие! — выкрикиваю, захлебываясь, и молю мысленно: «Исчезните, уберитесь, скройтесь!»
И меня будто в спину шарашат. Аж воздух из легких вон. Я задыхаюсь, но это длится секунды, а потом отпускает, и я понимаю, что… их больше нет. Я их не чувствую, словно и не было.