Рапсодия в тумане
Шрифт:
— Как ты это сделал? — пораженно спрашивает Аман, ощупывая спину.
— Не знаю… Подумал?.. — плакать резко перехотелось и стало просто грустно. — Постриги меня.
— Я-то, конечно, могу, но может, не надо? Красивые же, прямо как в детстве. Давай заплетем?
— Не хочу косички, хочу, как у тебя! — продолжаю стоять на своем. Хочу быть красивым, хочу Нирраю понравиться. Аман красивый, более мужественный. Я даже помню, как когда-то приходил к нему жаловаться на то, что не могу стать таким же, как он.
— Ладно, — Аман подхватывает меня на руки и тащит на второй этаж, занося
Меня усаживают на бортик, и брат достает из шкафчика расческу и ножницы.
— Да, — честно отвечаю. Я понял это сразу же, как увидел.
Лицо Амана делается таким уверенным, что складывается ощущение, будто он дал самому себе какое-то обещание.
— Не переживай, у тебя все получится, и ты будешь с тем, с кем хочешь.
— Спасибо, братик, — слегка улыбаюсь. — Не представляю, как бы я без тебя справился. Меня сейчас что-то от эмоций колышет. Расскажешь, что и как, пока меня не было?
И он рассказывает, пока состригает волосы, что падают на пол длинными черными прядками. И о том, как прошло его перерождение, и о том, как жил все это время, даже о спасении меня. Начатый в ванной разговор, мы продолжаем на кухне, где сидим, попивая лимонный чай. А потом я рассказываю про людей, которых Лук обращал, про охранников, одного из которых я выпил. Тот тип был самым противным, смеялся и пихал через прутья янтарную палочку, пытаясь меня ею задеть, про кровь животных, которой приходилось питаться, а она жуть какая невкусная.
А когда за окном наступает ночь, сверху слышится странная возня и пыхтение. Меня ведут знакомиться с нашим новым жильцом. Это светловолосый мужчина с потерянными серыми глазами. Он стек с кровати на пол и пытается уползти в стену. В четыре руки мы тащим Приама в ванну, где пуляемся друг в друга пеной и рассказываем забавные истории из детства. Не уверен, что нас понимают, но это лучше, чем в тишине. У нас словно появился ребенок: его нужно купать, кормить и переодевать, правда, этот «малыш» выше меня на голову, но по поведению вылитый грудничок.
А когда Приам накормлен и уложен спать, брат ведет меня на улицу. Мы летаем. Правда, оказывается , что без крыльев я сам не могу, но Аман не дает загрустить и, выгуляв в ночной вышине , ведет на кухню — печь пирог с повидлом. Я так рад, что снова тут, снова с ним.
***
Весь следующий день мы занимаемся делами, восстанавливаем мои документы, заказываем-покупаем телефон, браслет для оплаты и новые вещи, а когда Аман уходит работать в гостиную, я тоже не сижу без дела. Вытащив Приама на солнышко, устраиваю нас на траве и пытаюсь объяснить ему основы своей науки, заодно вспоминаю сам. Добиваюсь того, что он начинает повторять за мной все сказанное безжизненным, почти механическим голосом. Но это явный сдвиг! А потом я отношу его в свой кабинет. Помню, как мы спорили с Аманом, когда купили этот дом, в итоге я выиграл, и кабинет достался мне. Тут все так, ка к я помню, если бы не отсутствие пыли, можно было бы подумать, что сюда вообще никто не заходил все это время. Приам отправляется в кресло, а я ношусь от письменного стола к рабочему, попутно рассказывая что я делаю и как это будет
Приама приходится вернуть в комнату, после чего я переодеваюсь в новые, доставленные курьером, вещи и, сообщив брату, что ухожу, отправляюсь на поиски Ниррая. Найти человека в городе оказывается очень сложно. Я ведь сглупил, не спросив у брата, как это делать правильно, вот и пришлось поплутать. В итоге вышел к огромному небоскребу, но как ни пытался, так и не понял, там ли Ниррай или это просто его дом. Зачем люди выбирают себе такие огромные дома?
Ждать приходится долго, уже и люди с улицы по домам расходятся, и темнеет, город окутывает туманом. А потом приезжает темная машина, и я чувствую, что в ней он. Ускоряюсь, чтобы остановиться рядом с ней на парковке и, дождавшись, когда дверь поднимется вверх, выдохнуть радостно:
— Привет, Ниррай, — и отскочить на два шага назад. Что это за вонь? Словно ацетон в крови. Бр-р.
Ниррай поднимает на меня потухший взгляд, видимо, устал… А тут я, так не вовремя. Надо было узнать его номер, а не устраивать сюрпризы. Но потом он удивляется и спрашивает:
— Где твои крылья?..
— Избавился.
— Оу… жалко… — тянет он, но потом исправляется: — То есть, хорошо, наверное, без них тебе проще в люди выйти, не мог же ты всегда прятаться.
— Я хочу тебе нравиться… — совсем теряюсь я, не понимая его реакции. — Ты можешь выйти? Я только подарок подарю и уйду.
Ниррай выходит, и дверь за ним опускается, пиликая сигнализацией.
— Мне они нравились.
Отрицательно качаю головой. Я не верю. Если бы… Хотя, ясно. Из всего меня ему, видно, лишь крылья и понравились.
— Вытяни ладонь, пожалуйста.
Он молча делает то, что я попросил, и я достаю из кармана закупоренную склянку. Аккуратно вытащив пробку, выливаю ему на ладонь переливающуюся голубым субстанцию. Та сразу же обретает форму то ли медузки, то ли желешки с ножками и маленькими глазами.
— Я назвал его Зак, но ты можешь дать другое имя. Это защитник. Если почувствуешь прохладное покалывание не переживай — это он с тобой синхронизируется. У него может быть только один хозяин, а ты можешь им управлять с помощью мысли.
Нет, я сделал какую-то глупость. Ну зачем ему это? Такое рыжему подойдет, вот того явно нужно оберегать, принимая во внимание отсутствие глаза.
Ниррай поднимает руку, рассматривая Зака с интересом, пока я тереблю пустую склянку.
— Что он может?
— Планировалось как защита от всего, но мы с Приамом проверили только на уколы и удары, а ну и на клыки тоже. В общем, он не дает нанести вред. Ну и поговорить с ним можно, он, правда, в ответ только булькает…
— Меня теперь нельзя укусить без спроса?..
— Да. Только если сам захочешь.
— Покажи! — говорит с восторгом, но вдруг берет меня за руку и ведет к лифту, в котором управление на биометрии.
— Тут?..
— Не, тут камеры, — Ниррай нажимает самую верхнюю кнопочку, и мы едем вверх. А я радуюсь теплу от его руки, ведь он меня так и не отпустил.