Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
Бергамот кивнул, соглашаясь.
— Ты так и не сказал, кто будет нас защищать? Должны же быть адвокаты? Те, кто будет доказывать мою невиновность вместо меня.
— Обычно на суде аристократов помимо правителей участвуют две семьи. Одна обвиняет другую в чём-то, другая защищается. Возможно, вашими с царём Кизилом защитниками будут ваши же придворные, но… Может и не будут. Ведь всегда можно будет сказать, что они защищают вас по вашему же приказу.
— Верно, — согласилась с ним Лида.
— Тогда нужно найти того, кто устроил этот беспорядок на балу, — сказала Марина. — Разве не так ты поступила
— Сорбе, — за Лиду ответил Бергамот. — Но разница в том, что тогда я помог доказать правоту Лидии, никто её не слушал.
— Мне повезло. Ты вовремя очнулся.
Лида вспомнила ночь завершения турнира. То, что Бергамот пришёл в себя, было настоящим чудом.
«Что же тогда делать? — задумалась она, нервно сжав в кулаке ткань подола. — Бергамот прав, на этот раз найти свидетеля невозможно. Или практически невозможно?..»
— И всё же я считаю, что мне нужно встретиться с царём Кизилом, — в итоге произнесла Лида. — У нас говорят: один в поле не воин. Лучше нам обороняться вместе, чем по-отдельности.
Бергамоту оставалось лишь покачать головой, настоять на том, чтобы гостьи остались у него и надеяться, что утром Лида передумает и откажется от своей затеи направиться в Иргу.
Глава 19
Вставив ключ в замочную скважину, Максим невольно передёрнул плечами от внезапно подувшего ветра и воровато огляделся по сторонам, будто воришка, намеревавшийся влезть на чужую собственность. Ранним утром на улицах было безлюдно и тихо. Город озарялся нежным розовым светом, воздух, остывший за ночь, только начинал прогреваться под лучами выглядывающего из-за высоких зданий солнца. Поняв, что непонятный страх, зародившийся в груди, не имел под собой никакой почвы, Максим провернул ключ по часовой стрелке два раза и, толкнув от себя стеклянную дверь, вчитался в приклеенное с обратной стороны объявление.
«Приносим свои извинения, кофейня начнёт работать с 12:00», — гласило оно, и эта информация не стала для Максима неожиданностью.
В конце концов, Лида вернулась домой, и не было ничего удивительного в том, что её родители хотели провести с дочерью как можно больше времени. Да и людей в городе стало меньше — о себе давали знать отпуска и летние каникулы, начавшиеся как в школах, так и в высших учебных заведениях. Горожане спешно покидали город. Кто-то стоял в пробках, уезжая за город на дачи, кто-то улетал к берегам тёплых морей, а те несчастные, кому не повезло покинуть город, стягивались к кофейням и торговым центрам часам к десяти, не раньше.
Так что до наплыва посетителей оставалось минимум три часа, и открывать кофейню раньше этого времени не было никакого смысла.
Переступив через порог, Максим прикрыл за собой дверь и не глядя щёлкнул замком. Вход в кофейню вновь был закрыт.
— Тишина и спокойствие, — блаженно протянул Трюфель, выбираясь из набедренной сумки Максима, которую тот по обыкновению вешал на ремень. — Как думаешь, они ещё спят?
— Возможно, — ответил Горький на вопрос, шагнув по направлению к кухне.
Но там никого не было.
На столешницах, протянутых вдоль стен, никакой оставшейся с вечера посуды, лишь кофеварка, микроволновка и электрический чайник. В
— Я тебя кормить не собираюсь, — сказал коту Максим, намереваясь вернуться в зал кофейни и подняться на второй этаж, в жилую часть дома.
Возможно, семейство Воздушных бодрствовало наверху.
— Да-да, мы тебя кормить не собираемся, — прячась обратно в сумку, пролепетал Трюфель.
Его нелюбовь к кошачьим никуда не делась, и Беляш, словно чувствуя исходящие от Максима волны страха, последовал за юношей, успев выскочить за кухонную дверь за секунду до того, как та закрылась.
— Кыш, кыш, мохнатое чудище! — пытался отогнать Беляша Трюфель, периодически выглядывая из своего укрытия. — Максим, ну отгони ты его от себя!..
Максим лишь покачал головой.
— Мне за тебя стыдно, Трюфель. Это всего лишь кошак.
— Это ужасное чудовище!.. Ты только посмотри, как он на меня смотрит, явно хочет съесть!..
Максим опустил взгляд на преследовавшего его кота. Беляш отставал от него на одну ступеньку, его усы смешно подрагивали, а сам Беляш то и дело облизывался. На мгновение Максиму показалось, что кот и в самом деле считает Трюфеля едой.
— Не выдумывай, у него на кухне целый ящик со всевозможными кормами, он если на тебя и позарился, то только как на игрушку.
— Мне от этого не легче, — буркнул Трюфель, окончательно скрываясь в недрах сумки.
Поднявшись на второй этаж, Максим, затаив дыхание, прислушался. Во всех комнатах было тихо, ни звука.
«Наверное, нужно было предупредить их о моём возращении».
Постояв в тишине ещё с минуту, Максим решил спуститься вниз и подождать пробуждения семейства Воздушных на кухне. Да и Беляш, продолжавший облизываться, всё-таки странно поглядывал на его сумку. Кота было решено покормить. Но стоило Максиму спуститься на несколько ступенек вниз, как позади него скрипнула дверь и он тут же испуганно обернулся.
— Доброе утро?.. — поздоровалась с ним Татьяна.
Мама Лиды сонно потирала удивлённые глаза. Увидеть в столь ранний час гостя она точно не планировала. Поверх ночнушки — длинного, до щиколоток платья — был накинут махровый, выцветший от многочисленных стирок халат цвета блёклой морковки. На ногах ни тапок, ни носков — скорее всего она услышала, а может почувствовала, что по её дому бродят посторонние и, соскочив с кровати, без страха отправилась выяснять причину скрипящих на лестнице ступенек. Этой вспыльчивостью Лида явно пошла в мать.