Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
— Я далека от тех, кто их про Вас распускает. И я не стала бы слушать слухи о том, кто помог моему брату, — Рибес обернулась к вновь взявшемуся за игрушки Вольфбери, — полюбить его жизнь.
— Так значит, ты меня не боишься?
— За свою жизнь я много боялась, господин Паша, — призналась Рибес, и её щёки запылали ещё раньше, когда Паша накрыл её ладонь своей, — но Вас я не боюсь. Признаюсь, я Вас не понимаю, но точно не боюсь, ведь чувствую, что ни мне, ни моему брату Вы не желаете вреда.
Да, так и было. Пусть страх Рибес и жил в её сердце, она понимала, что те изящные улыбки, тот взгляд холодных глаз ещё ни
— От твоих слов у меня на сердце потеплело, — сказал Паша, проведя ладонью по щеке Рибес.
Девушка прикрыла глаза и тихо выдохнула, стараясь унять дрожь в пальцах. Ладонь у Паши была холодной, почти ледяной, будто только что покрывший дорожки снаружи лёд.
— Так уж и быть, прощу кухарку на этот раз.
Паша отступил на шаг, нашёл в кармане письмо из Цитрона и, ещё раз перечитав его, скриви губы в ничего хорошего не предвещавшей ухмылке.
— Ладно, посмотрим, что можно сделать с этим судом аристократов.
Глава 22
Марина поерзала на неудобной деревянной скамейке в купе третьего класса и обессиленно опустила голову на приоконный столик. Смотреть в окно ей надоело, заснуть не позволяло будоражащее сердце чувство, граничащее со страхом и жаждой приключений. Она много раз ездила к бабушке на поезде, а потому пейзажи за пределами вагона ей приелись. Оказалось, что природа Птифура немногим отличалась от природы таежных лесов, бескрайних полей подсолнухов и кукурузы. Краски, разве что, были ярче, а так… ничего особенного.
И все же сердце в ее груди билось в учащенном ритме, каблуки на туфлях нервно цокали по полу, будто вот-вот готовясь повести Марину в пляс.
— Кхе… Кхе… Кхе.
Когда Марина в очередной раз закашляла, Лида начала беспокоиться.
— Ты точно простыла, — с уверенностью сказала она.
Но кроме кашля, никаких других признаков простуды ни Лида, ни сама Марина не замечали.
Глаза у Мани не блестели, на щеках не играл румянец. Температуры и той не было, лоб Марины был прохладнее ледовой стружки с сиропом.
— Может, у меня на что-то здесь аллергия? — предположила Маня, улыбнувшись. — На сахарную пудру там… Или на что-то еще?
— При аллергии обычно чихают, — сказала Лида. — Да и соплей я у тебя что-то не вижу.
— Фу!.. — сморщив нос, воскликнула Маня. — Как ты можешь говорить о моих соплях? Давай о чем-нибудь другом.
Лида поставила локти на столик и положила подбородок на сомкнутые в замок пальцы. Придумывая тему для разговора, она посмотрела в окно.
Ранним утром им удалось сесть на поезд, движущийся в сторону границы Цитрона и Ирги. Бергамот, продолжавший сомневаться в правильности их отъезда, купил им билеты, отсыпал немного монет — на будущие траты — и вкратце рассказал о том, какие опасности могут подстерегать их на пути.
К сожалению, железная дорога обрывалась в городке под названием Кинкан, и до границы с Иргой от него на повозке было немного немало полдня пути. Бергамот предупредил Лиду о том, что Кинкан, по сути своей, торговый город, но найти в нем цитронийца, который захочет отвезти их к границе, шансов немного.
Бергамот посоветовал
Оказавшись на территории Ирги, Лиде и Марине придется больше суток потратить на то, чтобы добраться до своего следующего места назначения — станции Клафути. По словам Бергамота, это была станция на границе царства Ирга и королевства Марципан. Вот тут Лиде стоило проявить максимальную осторожность, так как кто-нибудь из марципанцев мог признать в ней свою королеву.
«Если все сложится удачно…», — прозвучал в голове Лиды голос Бергамота, и она невольно встряхнула головой, отгоняя от себя пессимистические мысли.
— Кхе… Кхе, — глухо прокашляла Марина. — Кхе… Наверное, я и правда… Кхе… простыла.
Лида взглянула на подругу с нескрываемым сожалением.
— Жаль, что в их поездах нет горячей воды, — сказала она, не имея возможности помочь Мане. — Первый раз еду на поезде, в котором котлов нет.
Марина негромко засмеялась.
— Я тоже, — заговорила она спокойнее, когда приступ кашля утих. — Да еще так долго ехать. Я уже всю попу себе отсидела.
— Бергамот сказал, что к ночи доберемся. Снимем на вокзале комнату, поспим, а утром найдем кого-нибудь из Ирги. Сейчас главное покинуть Цитрон, а дальше…
«Если все сложится удачно…», — чуть было не сказала Лида, но вовремя одернула себя.
— А дальше будем думать о том, как добраться до этой приграничной станции… Как там ее?..
— Клафути.
— Да, точно, Клафути, — кивнула Маня и, подумав, села, откинувшись на спинку деревянной скамьи. — Кстати, а что это?
— Французский десерт с вишней, что-то среднее между пирогом и запеканкой, — пояснила Лида.
«Неплохое название для приграничной станции», — подумала она, вновь взглянув в окно и вспомнив утренний разговор с Бергамотом.
Как только они доберутся до Клафути, большая часть дороги окажется позади. От границы Марципана до столицы Ирги — Аронии — на поезде еще около суток пути. А уже там, как надеялась Лида, она сможет встретиться с царем Кизилом и все с ним обсудить.
«Один в поле не воин», — повторила она сказанную Бергамоту фразу.
Впрочем, двое тоже никакая не армия, поэтому на всякий случай требовался еще один план действий. Но что она могла без помощи кого-то, кому могла доверять? Зефира держали не пойми где, а Максим, скорее всего, вместе с принцем Безе и его семьей находился вместе с правящей четой Макадамии в Козинаке. Друзей рядом не было, а Лида не была стратегом, чтобы обдумывать и свои и чужие поступки на несколько шагов вперед.
«Неужели придется плыть по течению?..»
— Думаешь, у тебя получится договориться с этим царем о взаимовыручке? — внезапно спросила Маня, разглаживая складки на подоле юбки. — Что будешь делать, если он откажется сотрудничать?
— Попытаюсь убедить его, что он должен помочь, — пожав плечами, ответила Лида.
Всю прошлую ночь она думала о том, что будет делать, если Кизил откажется помогать. Вдруг он предпочтет отсиживаться во дворце вместо того, чтобы бороться с ложным обвинением. Кто знает, что случится, если он не появится на суде аристократов? Ну обвинят его в этом преступлении, ну скажут, что он больше не царь — и что дальше? Кто лишит его короны? Князь Цитрона? Джелато? Кто-то другой?