Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
— Таня, в чём дело? Кто там?..
За спиной женщины послышались шаркающие шаги, и вскоре из-за плеча жены выглянул такой же заспанный, как и Татьяна, Василий. Его волосы смешно топорщились в разные стороны, а на щеке отпечатался неровный след от подушки, которую он, по всей видимости, прижимал во сне к своему лицу. На растянутой футболке была пропечатана фраза «Лучший папа на свете», которую ему наверняка подарила Лида либо на День рождения, либо на Новый год.
— Максим?..
— Доброе утро, — отозвался Горький, возвращаясь обратно на этаж. — Простите, что так рано. Нужно было заранее предупредить, но…
Максим оборвал свою мысль на полуслове. Что-то в лицах родителей Лиды
— Что-то случилось с Лидой? — спросила у него Татьяна, прижимаяк груди руки и тем самым подтверждая догадку Горького.
Лиды дома не было.
Последующий разговор проходил на кухне.
Беляш получил законный пакетик с кормом, а Трюфель, выбравшись из сумки, с опаской поглядывал на кота и пытался сосредоточиться на беседе Максима и родителей Лиды.
— Она ушла вчера утром, — выдохнула Татьяна, слыша, как позади неё шумела кофеварка. — Мы знали об этом, так что ты не подумай, она не сбежала.
«Не сбежала», — повторил про себя Горький.
Максим, сказать по правде, удивился тому, что Лида поставила родителей в известность о своих планах. Уж кто-кто, а Лида никогда не обременяла себя лишними объяснениями — просто действовала на своё усмотрение, и всем остальным приходилось с этим мириться. Так что тот факт, что Лида поделилась с родителями своими мыслями и получила их одобрение, приятно удивил Горького, но при этом он чувствовал нарастающее в груди раздражение. Ей ведь понятным языком было сказано сидеть дома. Что в этом такого сложного? Просто сидеть дома и никуда не выходить? Даже не так. Выходить — можно, гулять по городу — можно, сходить с подругой в торговый центр, прогуляться по шмоточным рядам, засесть в кинотеатре на слезливую мелодраму, а после выпить кофе в ближайшей кофейне и закусить этот кофе сладкими булками. Ну разве это так сложно? Разве так многое от неё требовалось? Просто быть обычной, ничем не отличающейся от других, девушкой.
Максим запустил пальцы в волосы. Лида еле-еле высидела без дела сутки. А он-то, отчего-то, давал ей целую неделю до того, как она начнёт ныть и требовать возвращения в Птифур.
— И как вы только её отпустили? — стараясь унять дрожь в голосе, произнёс Максим.
На его вопрос прямого ответа не нашлось. Василий лишь сказал, что правильнее было отпустить её, а не держать взаперти. Но Максим с этим не согласился и про себя добавил, что Зефир был бы только рад запереть подопечную в каком-нибудь чулане без окон и дверей. Возможно, об его мыслях родители Лиды догадались, но не подали вида. В это время Трюфель, свыкшийся с тем, что на ближайшие минут десять он потерял для Беляша всякий интерес, решил высказаться по поводу безрассудства Лиды и задал самый важный, как он считал, вопрос:
— А как Лида попала в Птифур?
Татьяна рассказала о помощи, которую в этом её дочери оказали знакомые им близнецы.
— С чего вдруг Кислым помогать Лиде? — спросил Максим, не скрыв удивления.
Уж кто, как не он знал, что от Фёклы помощи было не дождаться, а Федя… Для Феди Птифур был таким же далёким местом, как центр Земли. И то, последнее было ближе.
— Лида попросила их покровителя — Лайм, о помощи, и она согласилась.
— И именно Лайм рассказала Лиде о том, что Зефир сейчас в Цедре, — вторил за женой Василий. — Мы как-то раз или два бывали в столице Цитрона — удивительное место. Спокойное и безопасное. И такое современное по меркам остального Птифура.
— Лиде там ничего не угрожает, — согласилась с мужем Татьяна. — Да и ребята с Лайм вчера приходили, Лида благополучно добралась до библиотеки
Возможно, так оно и было, вот только отчего-то и у Трюфеля и у Максима в сердцах зародилось сомнение.
Максим побарабанил пальцами по краю столешницы. В последний раз он видел Зефира несколько дней назад, во дворце Макадамии. Зефир вместе с макадамийцами отправлялся в Цедру, где была воздвижена небезызвестная на всём Конфитюре библиотека Великого Цитрона. Кое-как цитронийцам удалось воссоздать противоядие от яда волчьей ягоды, его ввели всем, кто стал жертвой отравления на балу во дворце Макадамии, вот только… До сих пор так никто и не очнулся.
— Как нам попасть в Цедру? — спросил Максим у Трюфеля.
Он не собирался оставлять всё так, как есть, и возвращаться к Безе и его семье в Макадамию, где бывшая королевская чета Марципана всё ещё находилась.
— К сожалению, я никогда не был в Цедре, — с горечью произнёс Трюфель. — И по этой причине я не смогу открыть там дверь. Для перехода нам нужен кто-то, кто там бывал и уже открывал двери в Цедру. А лучше, имеет там дверь.
Максим знал лишь одну цитронийку и то, как бы сказать, заочно. С Лайм он никогда не встречался, если память ему не изменяла. Хотя нет, всё-таки один раз он её видел, но мельком. В тот самый вечер, когда столкнулся с Лидой и Кислым на лестнице в доме девушки.
— Покровитель Кислых помогла Лиде, значит и нам поможет. Но я не знаю, где они живут, — добавил Максим, с некой надеждой взглянув на Василия и Татьяну. — А вы?
Родители Лиды покачали головами.
— Может, господин Сахарный знает? — предположил Трюфель, вспомнив об Евгении. — Когда ты заполнял анкету участника, то писал место своего проживания. Они тоже должны были это сделать.
— Да, он должен знать, — согласился Василий, доставая из кармана телефон. — У меня был его номер. Он заходил к нам после того, как Лида отправилась в Птифур, чтобы стать королевой. Мы многое тогда обсудили.
— Он был одним из тех, кто возглавил поиски принца Безе, — сказала Татьяна, пока её муж пролистывал записную книгу телефона. — И когда Лида одержала победу на турнире, Евгений попросил нас поддерживать с ним связь. На всякий случай.
— На всякий случай? — переспросил Максим.
Но в этот момент Василий нашёл нужную строчку среди бесчисленных имён в памяти смартфона и, дотронувшись до экрана, стал дожидаться ответа и Максим потерял нить своего вопроса.
Евгений прислал нужную информацию минут через двадцать. И меньше чем через час Максим с Трюфелем стояли у одного из самых дорогих жилищных комплексов города.
Глава 20
— И почему я не удивлён? — пробормотал Максим, заходя на придомовую территорию комплекса «Ореховый» через охранный шлагбаум.
Ещё не было и семи, когда он подошёл к нужному ему дому, вглядываясь в сверкающие под лучами утреннего солнца окна. Карамельного оттенка стены, встроенные в них софиты-подсветки, выложенные песочной плиткой дорожки, посаженные вдоль бордюров цветы, остриженные под ровные кубы кусты — первое, что бросалось в глаза. Потом были машины, припаркованные на специально отведённых для этого местах. Все они были до безобразия дорогими, блестяще-отполированными, без единой наклейки на стёклах. Максим не мог отделаться от мысли, что всё это место — это невообразимо идеальное, показушно-правильное место — ему не нравилось. Было в нём, в его красоте, отрицать которую не было никакого смысла, что-то отталкивающее. Но что именно, Максим никак не мог понять. Просто странное чувство, зарождавшееся в груди, противно скреблось в отчаянье и желании сбежать и никогда сюда не возвращаться.