Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
— Раз другого выбора нет, — произнес Трюфель, привлекая к себе всеобщее внимание, — стоит встретиться со старейшинами, Ваше Величество. А после уже будем требовать аудиенцию с царем Кизилом.
Лиде пришлось согласиться. И стражник, заметно воспрянув, засобирался продолжить путь в то место, куда ему было приказано привести королеву Лидию. Но сделав лишь несколько шагов вперед, он вновь остановился.
— Рад приветствовать вас!.. — воскликнул он в полный голос.
И уже привычно выпрямился по стойке смирно.
Глава 43
Лиду
Как бы Максим не возмущался, а Трюфель не пытался убедить иргийцев, что не позволит Ее Величеству остаться одной, старшие старейшины поступили по-своему. И с этим свите королевы Лидии пришлось смириться.
Теперь Лида была одна.
По-хозяйски усевшись на стул за круглым столом, она стала оглядываться, стойко игнорируя направленные на нее взгляды старших старейшин. Оставив друзей позади, Лида твердо решила, что никому не позволит себя запугать.
Особенно каким-то иргийским старикам.
Облаченный во все черное мужчина сказал, что его зовут Кассис. Его коротко остриженные черные волосы, местами выбеленные сединой, блестели под лучами проникающего через открытое окно солнца. На узком старческом лице, усеянном глубокими морщинами, застыло безразличие. Ярко-синие глаза были прищурены.
— Мы рады приветствовать Ваше Величество в землях Великой Ирги, — сказал он, занимая место напротив Лиды.
Лида же еле заметно усмехнулась, удивляясь собственному спокойствию. Слова иргийца были пропитаны ложью, которую мужчина пытался прикрыть приторностью своего голоса. Но выходило у него из рук вон плохо.
Приняв правила чужой игры, Лида, чуть поразмыслив, произнесла:
— Благодарю. Я была рада откликнуться на приглашение царя и посетить его дворец.
Отчасти это было ложью, отчасти правдой. Ведь Кизил действительно приглашал ее посетить свои владения в тот один-единственный их разговор на праздничном балу. Лида вспомнила об этом буквально только что, и план в ее голове созрел сам собой.
Брови иргийца выгнулись в удивленной дуге.
— Приглашение?
Лида, слегка улыбнувшись, кивнула.
— Разумеется. Неужели вы подумали, что я прибыла в земли царя Кизила не получив предварительно на это разрешения?
Кассис заметно занервничал и, слегка повернув голову, бросил взгляд на стоявшую позади него женщину.
Она так же была уже немолода и в отличие от Кассиса, была облачена в длинное платье из белого шелка. Волосы у нее были длинные и густые, цвета высоких сугробов в середине января. Выбеленные брови и белесые ресницы, почти прозрачные глаза цвета горного ручейка не придавали женщине красоты. Она была бледной, почти прозрачной, и казалась в столь ярком иргийском мире не к месту.
«Прям как Безе», — подумалось Лиде, вспомнившей марципанского принца.
— Шелковица? Я впервые слышу о том, что наш Государь посылал Ее Величеству письмо
Иргийка сжала губы в узкую полоску. А Лида решила перейти в легкое наступление.
— Хотите сказать, что я лгу? — Ей удалось придать голосу возмущенную звонкость. — Да как вы смеете?..
— Ну что Вы, Ваше Величество, — проговорил Кассис, но ни в его глазах, ни в чертах его лица ничего не изменилось. Он не пытался сгладить эту конфликтную ситуацию ни мимикой, ни голосом. — Разве смею я обвинять королеву во лжи?
— Мне кажется, что смеете. — Лида откинулась на спинку стула совсем не по-королевски. — Я хочу видеть царя Кизила. И немедленно.
К сожалению, ее властный тон не возымел того же эффекта, что на бедного стражника ранее.
Кассис продолжал сверлить Лиду взглядом, пристально вглядываясь в черты ее лица. Возможно, решал: лгала она или все же говорила правду?
— По какой же причине, — подала голос Шелковица, — Ваше Величество прибыло к нам с такой малочисленной свитой, не предупредив заранее о том, что принимает приглашение Государя? Мы бы организовали для Вас соответствующий прием.
Лида посмотрела на иргийку и задала ей встречный вопрос:
— А разве это не очевидно?
«Если хочешь, чтобы ложь выглядела убедительно, добавь в нее щепотку правды».
— Суд аристократов, — коротко ответила Лида. — Я здесь для того, чтобы обсудить с царем Кизилом линию нашей защиты на суде, и мне не нужна лишняя суета.
Иргийцы вновь переглянулись.
Их взгляды ни о чем не говорили Лиде, но она восприняла переглядывания старейшин как свою маленькую победу. Она заставила их думать о том, что у Кизила есть способ связываться с внешним миром в обход их. А судя по вопросу, заданному Кассисом Шелковице, подобное советом старейшин не приветствовалось.
«Надеюсь, у Кизила из-за этого проблем не будет, — подумала Лида, запоздало ощутив укол совести. — Нужно будет извиниться за это при встрече».
— Государь отрицает выдвинутые против него обвинения, — начала Шелковица. — Он не предстанет перед судом аристократов. А потому ему нет необходимости обсуждать с Вами этот вопрос.
— Царь так не считает, — сказала Лида. — Иначе, зачем приглашать меня во дворец?
На это иргийцам нечего было ответить. В их сердцах поселилось сомнение, от которого уже было невозможно избавиться.
— Государь молод и неопытен, — после недолгого молчания произнес Кассис. — Несколько импульсивен, что характерно для юношей его возраста. Он не обдумал, как следует последствий своего поступка.
— Поступка?
На этот раз уже Лида изогнула в удивлении брови.
— Да. Ваше пребывание в землях Великой Ирги приятно нашим сердцам, однако, крайне нежелательно в сложившейся ситуации.
У Лиды нервно дернулись уголки губ.
— И кем так было решено?
— Мной, только что.