Расколотый берег
Шрифт:
Кэшин взял его за плечи, приподнял, понял, что парень не жилец, – руки повисли плетьми, все подрагивало, дыхание свистело.
– Идиот хренов! – раздался позади голос Хопгуда.
Кэшин опустил тело. Помогать было уже незачем. Он поднялся, пошел к пикапу. Водителя зажало между рулем и приборной доской, лицо и все вокруг было залито кровью.
Кэшин нащупал у парня на шее тоненькую ниточку пульса. Он попробовал открыть дверь – не получилось, обошел машину с другой стороны, где стоял Дав. На пассажирском сиденье сидел мальчишка, из уголка
– Ё-мое, – раз за разом тихо повторял он.
Мальчишку вывели из машины, положили на землю. Он выживет.
Приехала одна «скорая», за ней вторая – с врачом-женщиной. Ей никогда еще не приходилось обращаться с ранеными, да это и не имело значения, – все равно было уже слишком поздно.
Когда мальчишку подняли, Кэшин заметил, что у дробовика, который валялся рядом в черной луже, отпилено дуло.
Еще живого водителя положили в «скорую». Вокруг стояли полицейские.
– Ничего здесь не трогать, – распорядился Кэшин. – Ничего, ни одной мелочи. Дорогу перекрыть.
– Эй, а ты кто такой? – заартачился Хопгуд. – Тут Кромарти, парень.
Виллани вставил видеокассету и передал Хопгуду пульт дистанционного управления.
– Запись пресс-конференции, два часа назад, – пояснил он. – Прошла по телевидению в обеденное время.
На экране возникло детски розовое лицо рано полысевшего помощника комиссара уголовной полиции.
– С сожалением сообщаю, что двое из трех участников происшествия, которое имело место вчера поздно вечером в окрестностях Кромарти, скончались в результате полученных ранений, – заговорил он. – Ранения третьего участника менее серьезны, и в настоящее время состояние его здоровья не вызывает опасений. По факту данного происшествия начато расследование.
– Вы подтверждаете, что полицейские стреляли в трех коренных жителей из засады? – спросил журналист.
– Не из засады, нет, – решительно возразил комиссар. – Насколько нам известно, стреляли, наоборот, по полицейским, и они всего лишь адекватно отреагировали на ситуацию.
– Если это не была засада, тогда что?
– Эти лица являлись подозреваемыми, и была предпринята попытка задержать их.
– Подозреваемыми в нападении на Чарльза Бургойна?
– Именно так.
– Оба умерли от огнестрельных ранений?
– Один. Сожалею.
– Это Люк Эриксен, племянник Бобби Уолша?
– Я пока не могу ответить на ваш вопрос.
– А другой молодой человек? От чего он скончался?
– От травм, полученных в дорожно-транспортном происшествии.
– Комиссар, а офицеры, участвовавшие в задержании, были в форме? – задал вопрос другой журналист.
– На месте происшествия присутствовали полицейские в форме.
– Если это была не засада, то, может быть, неудачное преследование?
– Нет, не преследование. Мы тщательно спланировали операцию, с тем чтобы все ее участники не подвергались ни малейшей опасности…
– Вы подтверждаете,
– Подтверждаю, однако…
– Простите, комиссар, что же это, если не преследование?
– Они не преследовали эту машину.
– Так, значит, не засада, не преследование, и при этом двое застреленных молодых аборигенов?
Комиссар почесал щеку.
– Повторяю, это была операция, спланированная с таким расчетом, чтобы минимизировать возможные негативные последствия. Как это обычно и делается. Но офицеры полиции, которым угрожает опасность, имеют полное право защищать себя и своих коллег.
– Комиссар, у Кромарти в этом отношении дурная слава. Так ведь? С восемьдесят седьмого года в столкновениях с полицией погибло четверо аборигенов, а еще двое умерли в тюрьме.
– Без комментариев. Насколько мне известно, все офицеры, в том числе и высокопрофессиональный офицер – представитель коренного населения, действовали согласно протоколу. Кроме того, мы ждем заключения коронера.
Виллани сделал знак Хопгуду выключить монитор. Кэшин стоял у окна, смотрел на полуденно-яркое здание напротив и никак не мог сосредоточиться. У него из головы не выходил тот мальчишка, которого раздавило в пикапе. Шейн Дейб, наверное, выглядел так же – из него будто выдавили жизнь.
Голуби и чайки сонно и, казалось, мирно разгуливали бок о бок. И вдруг ни с того ни с сего вспыхнула драка – замелькали крылья, клювы, лапы. Мир на тротуаре оказался всего лишь иллюзией.
– Все дело в том, – произнес Виллани, который постарел прямо на глазах, – что теперь на всех нас, на меня, на участок и вообще на полицию, вывалят кучу дерьма. Мы все окажемся по уши в дерьме – и правые, и виноватые.
– При всем уважении и тэ пэ, – сказал Хопгуд, – откуда мы могли знать, что водитель будет такой тупой? Какой недоумок ломанется на красный и потеряет управление?
– Ниоткуда не могли, – ответил Виллани. – Но ничего этого не было бы, если бы вы послушали меня и взяли их дома. Теперь надо только молиться, чтобы именно эти молодцы оказались виновны в нападении на Бургойна.
– Эриксен стрелял в нас без какой-либо причины, – сказал Хопгуд. – Он жестокий маленький ублюдок и наверняка сделал бы то же самое, если бы мы попытались взять их дома, в Даунте.
– По-моему, дело было так, – сказал Виллани. – Эриксен выходит и видит, как двое в гражданском выпрыгивают из машины без номеров и направляются к нему. Наверное, какие-то чокнутые хулиганы. Года три назад четверо таких избили двоих черных ребятишек, просто отбивные из них сделали, один в результате оказался в инвалидном кресле. Потом здесь же, год тому назад, за черным мальчишкой, который спокойно шел к себе домой, пустилась машина. Мальчишка побежал, а водитель догнал его и сбил. Парень умер на месте. – Виллани оглядел комнату и бросил взгляд на Хопгуда. – Знаете об этих случаях, детектив?