Расколотый берег
Шрифт:
– Точно! – сказал Паскоу и снова сел. – Слушай сюда.
Кэшин кивнул:
– Весь внимание.
Хелен кашлянула.
– И все-таки как часы попали к Пигготам? Может, вернемся к этому?
Кэшин понял, что он уже знает ответ, знает, потому что в мозгу все время шла работа – что-то отсеивалось, сортировалось, раскладывалось по полочкам, разбивалось на части, казалось бы без смысла и цели, и вдруг два фрагмента ударились друг о друга и сцепились, словно в рукопожатии.
– Рэй Пиггот, –
– Быстро соображаешь, – сказал Паскоу. – Да, этот пидорок. Я так слышал.
Жалоба на Рэя Пиггота. Хопгуд и Стегглз в участке, Рэй в машине, на улице. Рэй, который выглядел лет на четырнадцать.
– Рэй Пиггот украл у Бургойна часы? – неуверенно спросила Хелен.
– Да уж не в подарок получил.
– Ничего не понимаю, – сказала Хелен. – Что еще за Рэй Пиггот? Я как…
Кэшин спросил:
– Ну, для ясности: мы говорим не о Рэе и бурбоне?
Паскоу засмеялся:
– Хопгуд привозил его к старому Чарли Бургойну. Этот сучонок Рэй знал, во что вляпался, но не он первый попал к Чарли и его дружкам. Это Хопгуда работа. И всегда была.
Они молча проехали на двор автозаправки, где Кэшин оставлял машину.
– Спасибо, – произнес он, собираясь уходить.
– Подожди.
Возле колонок не было ни одной машины. Окна в будке кассира были затуманены от дыхания.
– Объясни мне, что все это значит, – попросила Хелен.
Кэшин задумался, что ей сказать. Хелен ведь все равно в эту игру не играть – ее клиент умер.
– Паскоу сам траву выращивает, – заговорил он. – Сам же и развозит, везде крутится. У Пигготов все по-другому: для них выращивают, делают таблетки, возят. Паскоу говорит, Хопгуд и его шайка тоже с ними связаны и доля у них совсем немаленькая.
– С чего это Паскоу с тобой так разоткровенничался?
– Хочет, чтобы я с Пигготами разобрался. В обмен на рассказ о том, откуда у мальчишек часы.
– Это другие часы, те, что он купил раньше?
– Правильно. Другая модель.
– Так что, с самого начала это была туфта?
– Ну конечно.
– И ты веришь в историю про этого Рэя Пиггота?
Кэшин взглянул на нее. В это время на заправку завернула машина, свет фар скользнул по лицу Хелен, и Кэшина опять захлестнуло глупое, безудержное подростковое влечение к той, которая недоступна.
– Рэй быстро соображает, – сказал он. – Мать родную продаст, если что.
– Быстро соображает? Как это понимать?
– Ну, проныра. Из тех, что без мыла везде влезут.
– Джо, я занимаюсь корпоративным правом не первый год.
– Ну и что? Тебе здесь все равно больше делать нечего. Теперь нам все это разгребать.
– Джо…
– Что такое?
– Дай мне шанс. Ты не знал бы этого всего,
– В твоем кругу.
– В моем кругу? Что это значит?
– Может, у вас там, на Бейвью-драйв, о таком не говорят. Вульгарно там, то-се…
Хелен слушала, барабанила костяшками пальцев по рулю.
– Меня на эту наживку не поймаешь, – сказала она медленно, отчеканивая каждое слово.
– Идти надо, – сказал Кэшин. – Я перезвоню.
На улице было холодно и сыро, летела мелкая морось. Он нагнулся, чтобы поблагодарить ее.
– Часто болит? – спросила Хелен.
– Нет.
– Что ж, ты обвел меня вокруг пальца. Как бы то ни было, я вселилась в дом, мы теперь соседи. Может, заглянешь, выпьем чего-нибудь? Я в микроволновке какие-нибудь пирожки разогрею. Надеюсь, люди твоего круга такой едой не брезгуют.
Он уже собрался было вежливо отказаться, но взглянул в ее глаза и произнес:
– Ну что ж, веди.
– Нет, – возразила она, – ты первый. Ты лучше дорогу знаешь.
Дорога к дому Корриганов шла между старыми вязами, многие из которых уже высохли. Ее недавно посыпали щебнем, и полотно белело в лучах фар. Кэшин припарковался слева от ворот усадьбы и выключил фары. Хелен остановилась за ним. Он неловко выбрался из машины. Небо, покрытое облаками, внезапно расчистилось, вышла полная луна и залила мир бледно-серым светом. Они молча прошли по длинной дорожке, поднялись к входной двери по новеньким деревянным ступеням.
– Мне здесь еще боязно, – сказала она. – Темно. И тихо… Может, зря я все это затеяла?
– Собаку заведи, – посоветовал Кэшин. – И ружье. Они прошли по коридору. Щелкнул выключатель, осветив большую пустынную комнату, видимо переделанную из двух или трех поменьше, с новыми блестящими половицами. Из мебели там были только два стула и стол на низких ножках.
– Мебель расставить не успела, – сказала Хелен. – И книги еще не распакованы.
Он прошел за ней в кухню.
– Плита, холодильник, микроволновка, – сказала Хелен. – Стандартный набор, как у всех.
– Тогда и пироги готовые сойдут, – ответил Кэшин. – Тоже стандартные, как у всех.
Хелен сунула руки в карманы пальто, подняла подбородок. Кэшин видел, как натянулись жилы у нее на шее. У него бешено забилось сердце.
– Голоден? – спросила она.
– Глаза у тебя интересные, – проговорил Кэшин. – В кого?
– У бабушки глаза были разного цвета, – ответила она, чуть отвернувшись. – Ты в школе считался интересной личностью. Нравится мне это выражение – «интересная личность».