Развод. Он влюбился
Шрифт:
Они с мужем в этом плане сумасшедшие, целую ферму развели. Каких-то коз, дающих молоко со вкусом пломбира, породистых кур, несущихся синие яйца, трех лошадей. Я только диву давалась, откуда у людей столько сил, чтобы бы еще домашним подворьем заниматься? Мой предел – это кошки, которые целыми днями где-то мотались и приходили домой только пожрать.
Услышав про жеребенка, Дашка тут же подскочила ко мне и, заглянув в экран, загорелась:
— Какой хорошенький! А на кого похож? Вроде на мамочку. Вот бы посмотреть, —
— Даш…
Олеся, конечно же, услышала ее стоны и со смехом сказала:
— Приезжайте да посмотрите. Кто мешает?
— Мам, пожалуйста, — взмолилась Дашка, — я никогда не видела новорожденных жеребят. Говорят, у них копытца такие смешные… И сами они неуклюжие, в ногах путаются. Сплошная милота…
— Даш, у нас вообще-то гости, — я кивнула на Марину, которая все так же зависала в телефоне и при этом, чуть прикусив нижнюю губу, загадочно улыбалась
— Маринка тоже хочет посмотреть. Да, Марин?
— А? Что? — та подняла рассеянный взгляд, явно прослушав все, о чем мы тут говорили.
— Сегодня у папиной сестры кобылка жеребенка родила. Хочешь посмотреть?
— Сегодня?
— Да!
Марина на миг задумалась, опустила быстрый взгляд на экран мобильника, а потом улыбнулась:
— С удовольствием.
— Вот видишь, мам. Марина тоже хотела бы посмотреть.
— Даш, неудобно.
— Да брось ты. Какое неудобно? — встряла гостеприимная Олеся, — конечно, приезжайте. Все вместе. Я буду только рада.
— Уверена? — все еще продолжая сомневаться, уточнила я.
— Абсолютно. Все жду!
В итоге я сдалась:
— Хорошо. Мне тут немного по работе надо доделать, и через пару часиков приедем.
Дашка тут же заскакала, как маленькая и от восторга захлопала в ладоши:
— Мы едем смотреть жеребенка! У-ра! У-ра!
Ладно пусть смотрят. От меня не убудет. Пока они там с лошадьми возятся, мы с Олеськой поболтаем немного о своем, о женском. Все равно дома делать нечего, муж вернется ближе к ночи.
Время пролетело быстро. Я едва успела закончить все свои дела, как дочь начала спрашивать:
— Мы уже едем? Уже пора? Такси вызывать?
— Все, Даша, не мельтеши, — взмолилась я, — дай мне пятнадцать минут, чтобы приготовиться и я сама все вызову. Договорились?
— Мы тогда пойдем собираться?
— Идите.
Я еще раз проверила документы, над которыми работала, выключила компьютер, собралась и вызвала машину.
— Девочки! Пора! Сейчас уже приедет! — крикнула я, выйдя во двор.
В окне гостевого домика тут появилась дочкина макушка:
— Мы почти готовы.
Их «почти готовы» растянулось на десять минут.
Такси уже приехало. Я даже уже села в салон, а девчонок все не было. И вот когда я уже собралась звонить и торопить этих неспешных барышень, дверца
— Погнали.
Я и слова сказать не успела, как водитель лихо тронулся с места.
— Погоди… А Марина? — растерялась я, не понимая, что вообще происходит.
— Ей вдруг нехорошо стало. На солнце, видать, перегрелась. Позеленела вся, затряслась. Сказала, что тошнит сильно. Даже температура поднялась.
— Но, как же… мы ее оставим одну.
— Не переживай мам. Если что, мы с ней на связи. — решительно сказала Даша, для наглядности показывая мне мобильник, — она сказала, что сейчас спать ляжет. Так что все нормально.
Я потерянно оглянулась, испытав дикое желание увидеть родные окна, но дом уже скрылся за поворотом.
Кажется, у меня что-то заело. Иначе чем объяснить, что я, как конченная невротичка, каждые три минуты дергала рукав, чтобы посмотреть на часы. С ними тоже творилось не пойми что. Большая стрелка то, как приклеенная стояла на одном месте, то наматывала круги с бешеной скоростью.
— Ты чего все дергаешься? — спросила Олеся, подливая мне травяного чая.
Как ей объяснить почему я дергалась, когда я сама этого не могла понять? У меня внутри стягивалась пружина и каждый вдох ледяным комком падал в легкие.
Уже два часа прошло с того времени, как мы уехали из дома. Сначала пришлось постоять в неожиданной пробке – на узкой улочке перевернулся небольшой грузовичок с фруктами, напрочь перегородив дорогу – потом в гостях.
Даша увидела жеребенка и пропала, а я словно робот, не могла даже нормально улыбнуться. Трясло. Не понятно почему колотило так, словно кто-то подключил двести двадцать.
Может, тот грузовик не просто так повернулся. Может, это был знак свыше? Сигнал, что надо повернуть обратно и не уезжать из дома?
Грохот сердца стал оглушающим. Я не понимала и половины того, что говорила подруга. Смотрела, как она шевелила ртом, а слов не слышала. В голове сплошная вата, в груди – тревожный кисель.
— Олесь, прости, — я резко поставила кружку на стол, — нам пора домой.
— Почему? — удивилась она.
— Муж должен из командировки вернуться. А у меня ничего не готово…
— Да ладно тебе, Лешка не из тех, кто по приезду бежит к холодильнику за сладеньким.
Снова укол. За сладеньким можно бежать не только к холодильнику…
Я всеми силами пыталась заблокировать неправильные, неприятные, грязные мысли, но они как отрава медленно, но, верно, просачивались сквозь все преграды.
Перед глазами как наяву стоял образ Марины в купальнике. Неспешные, полные потаенной истомы движения, улыбка с оттенком лукавства, взгляд, обращенный не на меня.
Я поднялась из-за стола: