Развод. Тот, кто меня предал
Шрифт:
— Варианта два: сделать так, чтобы «ОргСтрой» отозвал предложение, или вам отозвать свое и подготовить новое. Более выгодное.
— Сколько у нас времени? — меня всего колбасит.
— Неделя-две максимум.
— Понял. Спасибо, Рустам Анзорович.
— Давай, Мирон, решай проблему.
Отшвыриваю телефон в сторону, он проезжает по столу и падает на пол.
Герман нервно пощелкивает костяшками пальцев. Он понял весь контекст моего диалога с Рустамом:
— Кто этот Золотарев, Мир?
— Хрен один. Нарисовался возле Риты. А сейчас выясняется, что он бабки
— Откуда он взялся?
— Понятия не имею, но не нравится мне этот тип. Что-то не то там.
— Нихуя себе, — Герман открывает рот и шокированно распахивает глаза. — Что делать будем?
— Что делать, что делать… Собирай другую команду. Никого из тех, кто участвовал в подготовке первого предложения не привлекай. Два-три человека, не больше. Делайте новый проект. У вас неделя. А я буду выяснять, кто такой этот Золотарев.
Герман уходит, а я звоню Семену. Он узнал, кто сбил Риту, и сегодня я увижусь с этим человеком.
— Семен, как и договаривались, завтра утром направь наработанную информацию по ДТП в ментовку.
— Тебе по-прежнему нужны люди, которые сделают грязную работу?
— Да, есть у меня план, как можно растоптать человека. — Но это не все. — Семен, что известно по Золотареву?
— Я еще работаю над этим, Мирон. Но то, что около него все туманом прихвачено — факт.
— Работай, Семен. Мне нужна вся информация о нем. Кто он? Откуда вылез вообще, из какой дыры?
Сажусь в машину и еду в ресторан. Это не деловой обед, никто не ждет встречи со мной. Зато я очень жду встречи с этим человеком.
Паркуюсь у входа и захожу внутрь.
Марина сидит за большим столом в окружении кучи людей. Наряженная вся, расфуфыренная, как ель новогодняя. У нее сегодня день рождения — идеальный предлог, чтобы появиться для осуществления моей мести. У нее праздник жизни и ни малейшего намека на раскаянье.
Она счастливо улыбается, но, увидев меня, обтекает. Я не мешкая и не раздумывая подхожу к ней.
Марина подрывается, подхватывает меня за локоть и уводит в сторону, к окну.
— Что тебе нужно, Мирон? — ее голос дрожит.
Я растягиваю губы в садисткой, предвкушающей улыбке:
— М-м-м. Хороший вопрос, Марина. Но, думаю, ответ ты и так знаешь, — говорю спокойно, хотя внутри бурлит обжигающая лава. — Мне нужно, чтобы человек, виновный в смерти моего ребенка, заплатил по счетам.
— Какого ребенка? — ошарашенная Марина прикладывает руки к животу.
Точно, она же тоже беременна. Даже мне втюхать этого ребенка пыталась.
— Моего, Марина. Моего.
— Р-рита, она?.. — Марина заикается, краснеет, бледнеет, в конце концов начинает плакать.
— Она. Да, — киваю я и произношу с нажимом: — Была.
— Я не… я не знала! — начинает кричать Марина и хватает меня за руки. — Я не хотела, Мирон! Я просто как с ума сошла! Она разговаривала с Толиком. Это она! Это сто процентов она ему все рассказала. Я просто хотела ей отомстить, Мирон! А потом… я…я хотела остановиться в последний момент. Я старалась объехать, правда! Я не хотела ее убивать или тем более убивать ее ребенка.
— Не хотела, — повторяю как можно спокойнее. —
Хор голосов ахает позади меня, и Марина шокированно оборачивается на своих гостей, которые все как один смотрят с шоком на нее.
Я, пересилив себя, беру Марину за подбородок и поворачиваю к себе.
— Первым делом, когда я узнал, что это была ты, хотел заказать тебя, честно. — Марина испуганно икает и пытается отойти назад, но я не выпускаю ее лицо из своей цепкой хватки. — Но, знаешь, в отличие от тебя, я не убийца. Я расскажу, что тебя ждет, Марина. Сначала от тебя все отвернутся. Все-все — после того, что ты сделала, руку тебе подать будет все равно что в говне вымазаться. Статус? Власть? Отныне для тебя пустой звук. Далее твой бизнес. У тебя его больше нет, Марина. Денег на счетах у тебя кот наплакал, так что тут даже делать ничего не пришлось. А вот присесть придется, Мариша. Ведь данные о том, что ты скрылась с места происшествия, уже в полиции. Я там еще подкинул ребятам материалы о неуплате налогов, махинациях и подкупе кое-каких важных персон. Ну и дело столетней давности о хранении и распространении, помнишь? Так вот, оно «случайно» нашлось, представляешь?! — спрашиваю наигранно-удивленно.
Отпускаю ее лицо и спиной вперед, не разрывая с ней зрительного контакта, начинаю отходить. Она ненавидит меня, испепеляет взглядом, желает мне смерти или провалиться сквозь землю. Но где моя вина в ее деяниях? Яму она вырыла себе своими собственными руками. А у меня и своих грехов достаточно для того и мне не искупить их до конца своей жизни.
— Ах да. С днем рождения, Мариш. Гори ты в аду, сука.
Глава 21. Воспоминание
В окнах нашего с Ритой дома темно. Задержался, знаю. Но я был настолько заебанно-взвинченный, что показываться в таком виде перед Ритой не хотел.
Не должна она видеть меня в подобном состоянии. Хватит и того, что из нас двоих она подавлена, а значит, я должен быть в адеквате.
После встречи с Мариной я прыгнул в тачку и поехал. Ездил тупо кругами по городу, курил одну за одной, пока в пачке не закончились сигареты.
Пожалуй, катался слишком долго. При виде темных окон тревога накатывает на меня ледяной волной. Рита одна в моем доме. Не дай бог она что-то сделала с собой. Я не переживу этого.
Залетаю по ступеням и не разуваясь быстрым шагом прохожу в гостиную.
В комнате темно, лишь уличное освещение немного разгоняет по углам мрак. Рита сидит на диване и будто бы спит.
Будто бы.
Меня словно ошпаривает кипятком, и я в два шага подлетаю к ней, трогаю за плечо, заглядываю в лицо. Веки подергиваются, грудная клетка размеренно вздымается. Спит.
Тонна напряжения падает у меня с плеч, и я выдыхаю. Снимаю пиджак и убираю его в сторону. Поднимаю Риту на руки и несу в спальню, которая отведена ей.
Вообще, эта комната проектировалась как родительская спальня. Наша спальня. Но сейчас тут спит только Рита, потому что я понимаю, что видеть меня в своей постели она точно не захочет.