Разящий клинок
Шрифт:
— Священным? — переспросил он.
— Владеть им не дозволено никакой Силе, — сказала она и больше не проронила ни слова.
На следующий день они с Ота Кваном чинили сети, Нита Кван спросил у Гас-а-хо про остров, и юнец, раздувшись от важности, ответил:
— Это дело шамана.
Они латали сети, так как матроны постановили отправить на остров рыболовецкую экспедицию и наловить побольше рыбы, чтобы на зиму засолить. Другой отряд мужчин прочешет северные и западные леса, промышляя оленя — и чтобы загодя предупредить о кранногах.
Когда мальчишка ушел, Ота
— Это Шип, — сказал он.
— Почем тебе знать? — ответил ему Нита Кван с толикой раздражения.
Несмотря на успехи Ота Квана, его неисчерпаемое чувство превосходства бесило неимоверно.
— Жене сказала ее мать, а та — уже мне, — пояснил Ота Кван. — Шип лишил это место силы, а я не думал, что она у нас есть. Я не ожидал, что дикий край так мал.
— Что же делать? — спросил Нита Кван.
Шип был скорее именем, чем реальной угрозой, но он понимал, что именно колдун оказался той Силой, которая стояла за их весенней кампанией.
— Он же не может заставить нас воевать зимой — или может?
— За годы, прожитые с народом, я уразумел одну вещь, — сказал Ота Кван. — Пусть решают матроны. На их решение можно повлиять, если правильно подать сведения, но после этого с их словом нужно смириться.
— А что, приходилось? — спросил Питер.
— Приходилось — что? — не понял Ота Кван и перекусил берестяную нить.
— По-своему подавать матронам сведения? — Питер толком не понимал, чем бесит его брат, но мало-помалу распалялся.
Ота Кван развел руками.
— Не строй из меня злодея. На нас грозит обрушиться весь ад, братец. Пойми, там великаны! Они громят деревни, и если ударят по нам, то нам придется зимовать в лесу, и большинство стариков и детей перемрет. Это не мое мнение, а истинное положение дел.
— Так что же нам теперь, договариваться с Шипом? Это его рук дело? — спросил Питер.
Ота Кван помрачнел.
— Так думают матроны. А сам я не знаю, что и думать.
— Что-то новенькое, — улыбнулся Нита Кван.
— Я не хочу ссориться, брат, — покачал головой Ота Кван. — Матроны считают, что надо послать за союзниками. Союзники могут создать путаницу.
— А Хуран? — спросил Нита Кван.
— Южный Хуран воюет с Северным. Тут ничего нового. Откуда нам знать, кто начал? Южан подкармливает империя, а северян теперь снабжают товарами этруски. Они воюют из-за бобровых шкур и меда. Матроны говорят, что в этом году этруски не появились. Мой род всегда следил за такими делами и разбирался в них. Когда я был другим человеком в другой жизни. С чего я решил, что мне будет легко и просто у сэссагов? Это жизнь!
Матроны совещались три дня. На их памяти это был самый долгий совет, и всякая деятельность в селении замерла. Поползли слухи: дескать, придется собирать пожитки и сваливать, пока не уйдут великаны; или другое: предстоит большой набег на Хуран, чтобы разжиться продовольствием и рабами; а то еще, что к Шипу направят посольство...
В итоге старшая и самая рослая в деревне матрона — Синий Нож — позвала на совет мужчин.
— Шип перебрался на
Ее глаза снова прощупали толпу. И Питер опять почувствовал, что выделили его.
— Мы хотим положить конец этой распре. Посоветовались с воинами. Они говорят, что каждый рхук, которого мы убиваем, ничего не значит для Шипа, а нам обходится в десяток человек. Еще они говорят, что даже в разгар зимы Шип в состоянии сеять пожары и смерть, а людям даже на снегоступах будет нечем ответить. Поэтому Тадайо решил за весь народ: пренебрегать требованиями Шипа и жить по-своему. Он счел, что мы достаточно сильны. Возможно, так оно и было бы, не стань Шип нашим соседом. Теперь мы должны найти другой путь. Тадайо мертв. Мы потеряли две деревни. Поэтому матроны постановили выслать к Шипу посольство. — Она поклонилась Ота Квану. — По нашему выбору, его возглавит наш брат Ота Кван.
Ота Кван встал и поклонился:
— Я принимаю задание и трубку мира. Постараюсь смягчить нрав Шипа.
Синий Нож чуть нахмурилась.
— Посули ему все, чего пожелает. Сдай все, кроме наших тел. Предложи воинов для его войн.
Ота Кван не скрыл возмущения:
— Это же трусость!
— Матроны повидали возвышение и падение многих Шипов. Мы слишком слабы, чтобы с ним бороться. Поэтому мы предоставим ему наименьшую помощь, какую сможем, не навлекая его гнев. Сложим о нем песни, будем во всем содействовать.
— А потом, когда он ослабнет, — ударим! — подхватил Ота Кван.
Синий Нож мотнула головой.
— Нет. Когда он ослабнет, ударит кто-нибудь другой, а мы тихо отступим и займемся посевами.
Народ исполнил три песни — те, что пели в страду, — и все потянулись на выход. Питер уже был у порога, когда его придержала маленькая, но крепкая, как у великана, рука, и он посторонился, давая пройти остальным. Возле него остановились Синий Нож, Маленькие Ручки и другие матроны.
— Ты не пойдешь с Ота Кваном, — объявила Синий Нож.
Опыт общения с матронами у Питера был весьма небогатый. Они никому не приказывали — среди свободного народа этого не делал никто. Поэтому ее тон застиг его врасплох, и он заозирался по сторонам. Жена стояла сзади, и она отрывисто кивнула в знак согласия.
— Ему это не понравится, — сказал Питер.
Маленькие Ручки угрюмо кивнула.
— У него будут другие спутники и товарищи. Тебе идти нельзя. Пожалуйста — мы просим тебя об этом.
Питер поклонился:
— Я не пойду.