Реабилитация
Шрифт:
И все. Смерть.
– Тише.
Я рывком обнимаю медсестру, пытаясь от нее скрыть своим телом еще не остывший труп на лавке. В этом нет ни чьей вины, так видно на роду ему написано.
– Вика.
Егор пытается встать, но я отталкиваю его назад. Поспевают вызванные Яной по срочной связи врачи. Им объяснять ничего не стоит, картина, как говориться, на лицо. Мне что – то говорят, я отвечаю, хлопают по плечу. Вот так всегда, более старшие коллеги, думают, что мне нужна поддержка.
Отнюдь.
Я
Ее шанс упущен, слишком часто она являла мне свой лик.
Яна уходит вслед за санитарами, кому – то нужно оформлять труп. А я, молча, сняв инвалидную коляску Егора с тормоза, качу подальше отсюда. Возвращаться не хочется, но и касаться парня руками, которыми только что трогала труп, казалось кощунственным.
– Вик, остановись.
Не задумываюсь, выполняю его желание, крутя каталку так, чтобы он мог видеть меня, сидящей на скамейке.
– Я даже спрашивать не хочу.
Парень отгораживается от мира. Такого привычного, обыденного для меня мира.
Киваю. Мол, не спрашивай, правильное решение.
– Что такое эмболия?
– Присутствие в крови частиц, не встречающихся там, в нормальных условиях, вызывает окклюзию, то есть закупорку сосуда с последующим нарушением местного кровоснабжения. Может происходить в результате травм, переломов, у мужчины было сломано бедро.
– И часто так?
Егор неопределенно взмахнул руками и уставился на свою поврежденную ногу.
По телу прошло дрожь. А что если бы этот парень, лежал там, на лавочке, а я бы стояла рядом как статуя, памятник самой себе.
– Не часто, но случается. В твоем возрасте реже.
Трет виски, да так что кожа под его пальцами начинает краснеть.
– Егор, - отнимаю его руки, зажимая в свои ладони.
Жаль что я настолько ледяная, и не в силах согреть его.
– Не думай об этом. Пожалуйста, это не твоя головная боль.
Закусывает губы и вдруг рывком притягивает меня к себе, обнимая. Он теплый и вкусно пахнет. А еще он большой, много выше и крупнее меня. В его руках удается расслабиться и, закопавшись озябшим носом в ворс его свитера, становится возможным дышать. Руки сами собой, обвились вокруг его талии и я тихо вздохнула.
Ладони парня, спустили резинку с моих волос и начали медленными массирующими движениями растирать голову.
– Как ты живешь в этом?
Скорее почувствовала, чем услышала я его шепот в свои волосы.
– Уже, довольно просто.
– Вик, но зачем? Ты дьявольски красивая, высокая, умная. Ты могла стать кем угодно, а вместо этого ты здесь, вечно борешься с вещами и явлениями, которым просто невозможно сопротивляться.
Я отрываюсь от его тела и поднимаю на взгляд. Наши лица
Он ждет моей реакции, каких - то действий, а я просто немею всем телом. Я не могу целовать, но и не могу отстраняться. Я хочу жить, хочу вновь научиться чувствовать, хочу быть как все. Егор прав, я давно продала душу, взамен на малые умения, выживать.
– Ты достойна большего.
На секунду прикрываю глаза. А что если жизнь дает мне это – большее, а я противлюсь?
– Я не хочу большего, Егор! Это мой путь, это моя жизнь. И ради того, чтобы идти по своему пути, нужно всегда чем - то жертвовать.
Я в последний раз провожу ладонью по его колючей щеке. Такое приятное прикосновение, колкое до самого сердца.
Нас может не быть.
Мы можем видеться в последний раз.
Я вновь вступила в спор со смертью, а она не терпит неповиновения. Что если костлявая старуха, захочет наказать меня, отняв Егора?
Смотрю в его голубые глаза. Густые черные ресницы. Растрепанные пшеничные волосы. Серо – зеленый свитер крупной вязки. Достаточно пухлые, потрескавшиеся губы.
От него пахнет медом и лимоном, такой шампунь я собственноручно купила ему в гипермаркете. А еще от него пахнет больницей, этот запах куда привычнее, и роднее для меня. Он мой, от кончиков волос до больничных тапочек. Парень как моя большая кукла на ниточках, что хочешь, то и делай. Ощущение опьяняющей власти, над его телом и душой, и в то же время, он достаточно умен и горд, чтобы иметь возможность сопротивляться.
Меня начинает знобить, то ли я прихожу в себя, то ли от холода. Зов плоти становится непереносимым, каких усилий стоит оторвать от него руки. Пальчик за пальчиком, складывается ощущение, что мы друг с другу сцеплены клеем.
Голубые, какие же они чертовски голубые, у него глаза!
– Прости.
Быстро шепчут губы парня, и все же накрывают мои.
Чей – то стон, думаю что его, а потом дерзко понимаю, что хрипит моя душа. Еще теснее казалось было прижать меня невозможно, но кости все же выдерживали его натиск. Губы начинали болеть, во рту помещался уже не только один мой язык.
– Егор, - я выдыхаю его имя.
Открыв глаза, понимаю, что парень и не думал закрывать свои, тщательно наблюдая за моей реакцией. Что – то вдруг изменилось на дне голубых водопадов, и он резко ссадил меня с себя на скамейку.
– Алекс.
Его губы были в моем малиновом блеске, мои по ощущениям, распухли. Нельзя было оборачиваться, но пришлось.
Александр стоял метрах в двух от нас, опустив руки в карманы халата и молча, созерцая представшую перед ним картину.
– Мне рассказали о случившемся.