Реабилитация
Шрифт:
К. ДиКамилло.
После третьего удара по щеке и запаха нашатыря под носом, я все же решила разлепить глаза. Пора бы заканчивать истязать свой организм и ставить над ним дешевые эксперименты.
– Уберите, пожалуйста, - попыталась я отмахнуться от ватки, поднесенной к носу, запах мог заставить подняться даже труп.
– Черт, Волкова!
Раскрыв глаза, я встретилась взглядом со знакомым врачом из приемного покоя. Чуть лысоватый
– Ты что тут устроила? Открываю дверь, а тут ты валяешься. Как себя чувствуешь?
Пытаюсь просканировать свое тело, вроде бы ничего не болит. Правда не ела со вчерашнего вечера и видимо, после тяжелого дня организм все же дал сбой. Так и до истощения себя довести можно.
– Нормально.
Голова гудела бешено, но к этому было не привыкать. Каждый врач знает, что такое бессонные ночи с переутомлением. А во времена студенческой жизни случалось не спать и по трое суток подряд.
– Может, полежишь еще?
– Нет, спасибо Степан Вячеславович, - чтобы вспомнить имя отчество мужчины, пришлось немало напрячь память.
Первые шаги удалось сделать, лишь опираясь о стенку, но видя дверь рентген кабинета, шаг сам по себе ускорился. Очевидно, все еще было занято, благо мой обморок не продлился долго. Страшно себе представить, что было бы увидь Егор меня лежащей на полу, без сознания. Парню и так досталось, не стоит пугать его еще сильнее.
– Вика, пройди.
Медсестра Инна, пригласила меня в кабинет. По одному моему взгляду, пожилая женщина все давно поняла и одобряюще улыбнулась. Но кому как не мне было знать, что именно так ободряют покойников.
Егор сидел в кресле, держа в руках снимки и о чем – то тихо переговариваясь с врачом. Остановив детский порыв закрыть голову руками и спрятаться в домик, подальше от всех, я нацепила на лицо маску сильной женщины.
– А, Виктор Владимирович, спасибо. За мной невеста пришла, мы поедем.
Сказав эти слова, парень весело рассмеялся и поманил меня рукой. Пол под ногами завращался с новой силой, грозя очередной потерей сознания, если я не присяду тут же. Такого просто быть не может, чтобы все обошлось! Чудес же не бывает?
– Деточка.
Инна поддержала меня под руку, проведя на кресло, стоявшее рядом с Егором.
– Не беременна чай, невеста то у тебя?
Захотелось рассмеяться, но глядя в озадаченные глаза Егора, пришлось откашляться. Парень ведь мог подумать, что я подаю заявление в загс с Корсаковым, потому что нахожусь в положении.
– Нет, не беременна.
– Волкова, - учтиво обратился ко мне врач, - забирай своего хоккеиста, ушиб мягких тканей. И все же не бросайте тренировки, парень после такой травмы герой конечно, а у тебя руки золотые, прав был Вознесенский.
Не веря своим ушам, продолжаю сидеть на месте,
Хватая предложенный костыль и распечатанную пленку, Егор, подталкивает меня на выход. Сложно представить, как парню надоели больницы. Я бы и сама убежала при первой представившейся возможности.
– А где кольцо?
Первое, что интересует парня, когда дверь за нами закрывается.
Перевожу озадаченный взгляд на палец и к своему удивлению замечаю, что маленькая царапинка, превратилась в огромный рубец. Очевидно, когда я падала, ударилась обо что – то. Вот так, если сильно просить высшие силы о чем – то, они обязательно исполнят твое желание. И у меня будет памятный шрам, напоминающий об этом нелегком дне.
– А нет больше кольца.
Как же я скучала по этим синим глазам. Все еще потный, в хоккейной форме, с растрепанными волосами, парень действительно выглядел чертовски молодым. Жизнь выколачивала из него силы долгие месяцы, но он продолжал светиться изнутри.
– Я скучал.
Перевожу взгляд на его губы, казалось я, все еще помню их вкус. Всего два поцелуя, оба еще времен нашего лечения в Москве. А потом мой позорный побег сюда и в Берлин. Имею ли я еще право, на чувства этого парня?
– Я тоже.
Ненавидела внутренне эту фразу. Так отвечают люди, которым все равно, ведь это не – люблю, не – скучаю, не – ты мне нужен. Что означает это мое – тоже?
– Я скучала, - исправляю себя.
Парень переплетает наши пальцы и целует каждый из них на моей руке.
– Я же звонил.
Разговаривать в больничном коридоре не самое романтичное место, но ведь именно здесь и началась наша история.
– Откуда ты знал, когда я прилетаю?
Улыбается.
– А откуда ты знала, что нужно ехать сегодня на лед?
А я глупая и не знала, если бы мое сердце не давало мне понять, что остановится, не сделай я этого.
– Понятно.
На какое – то время мы замолкаем, так пристально глядя друг на друга, словно пытаясь прочесть что – то в глубине глаз.
– Мне нравились твои длинные волосы.
Пропускает сквозь пальцы, короткие завитки на моей макушке. Он когда – то уже говорил мне это, именно поэтому, я и сделала стрижку. Глупо, но назло ему.
– Но так тебе тоже идет.
Проводит пальцами по моей скуле, задерживаясь на краю губ. Кожа вслед за его прикосновениями горит, и я боюсь, от такого сильного жара останутся следы. Как метки – здесь был Егор Щукин.
– Почему ты уехала?
В груди встает вопрос, соврать и отгородиться или сказать правду и позволить ему препарировать твои чувства, под микроскопом?