Реабилитация

Виктория

– Мне двадцать четыре, давай ты меня будешь называть по имени, без отчества.

Не люблю, когда мне начинают навязывать свое общение, но всегда приятно, когда рядом с тобой работает кто-то не желающий твоего места под солнцем. А судя по тому, как небрежно Олег посмотрел на мою работу, не думаю, что он пытается, подружившись со мной приблизиться к Вознесенскому или Корсакову.

– Виктория.

Вновь улыбаюсь ему, и наконец, отрываюсь от работы, уделяя внимание человеку за соседним столом.

– Когда меня сюда брали, рассказывали

о тебе. Якобы здесь работала девушка почти моя ровесница, которой удалось уехать работать в Москву. Я так понимаю, это ты?

– Я.

Почему-то начинаю кусать губы, дурная привычка еще с детства. Так всегда делала мама, когда нервничала.

– Я не знаю, почему ты отказалась, но я знаю, что девушка передо мной не похожа на одну из столичных снобов, поэтому я рад, что познакомился с тобой в живую.

С мужчинами дружить всегда проще, они не видят в тебе конкурентку, и приправь это физическим влечением, сделают все, о чем ты их попросишь.

Вспомнилась первая встреча с Корсаковым, еще в годы моей студенческой жизни. Он вызывал интерес, просто окутывая пространство вокруг своей мощной аурой. Женская половина группы, просто рассыпалась песком к его дорогим туфлям, а мужчины боялись его, порабощенные ощущением никчемности. У меня тогда дико болело горло, и была температура, я хотела дождаться преподавателя и отпроситься у него. Правду говорят, что тем, у кого есть красота, живется многим легче. Вниманием мужчин я не была обделена, потому просто подошла к учительскому столу и хриплым голосом, подкрепленным воспаленными голосовыми связками выдала свою речь. Собственно я даже глаза не поднимала на мужчину, собирая свои вещи в сумку.

– Можно узнать причину, - тогда спросил у меня Александр Корсаков, и я чуть было не вызверилась, что она, на мой взгляд, и слух очевидна.

Я хорошо запомнила его утробный смех, должно быть он был непривыкшим, к подобному обращению. Тогда я ушла, столкнувшись с ним на следующее утро в коридоре. Моя шея была замотано толстым шерстяным шарфом, за щекой мятная конфетка от кашля. Нос не дышит, глаза слезятся. Но, как известно, уважительная причина не прийти на занятия в медицинском институте – смерть. До сих пор удивляюсь, как видя меня тогда можно было заинтересоваться. Но, увы, наши чувства не всегда основываются на 3d картинке.

– Ты еще там? – пощелкал Олег пальцами, видимо я действительно надолго зависла в своих воспоминаниях. Легко не думать обо всем этом, когда Алекс круглые сутки рядом, а вот когда его нет, в голову возвращается вихрь воспоминаний. Мужчина был частью моей жизни, и хуже того – частью меня самой.

– Да, - приходится прикрыть глаза и отвести взгляд, терять кого-то действительно больно.

С нажимом, обвожу бинт на пальце, через этот поток боли я напоминаю себе о том, что это мой личный выбор, и лишь я отвечаю за последствия.

– Прости, с утра печатаю, уже голова не поспевает за телом.

– Кофе?

– И все еще – нет!

Каждый начинает заниматься своим делом. Как же

меня уже тошнит от всего этого, начальство прекрасно знало, как задеть мое самолюбие, посадив за письменный стол. Чувствовать себя бесполезной и никчемной, для меня в новинку, но….

Отлично!

Если быть терпеливым и долго сидеть у реки, по ней рано или поздно, проплывет труп твоего врага.

Ровно в шесть вечера, я с грохотом опустила кипу, распечатанных мной бумаг на стол, и под боязливые взгляды коллег покидаю ординаторскую. Была бы я полезна, могла на часы, а то и сутки задерживаться на работе. Но раз я теперь офисный работник, график мой расписан по часам.

– Подвести?

Олег догоняет меня, притормаживая за локоть. ЛИЧНОЕ ПРОСТРОНСТВО, ревет мой внутренний голос, и я вовсе не дружелюбно отдергиваю руку. Я всегда не любила обниматься при встрече и поцелуи в щеку, только те, кого я действительно люблю и кому доверяю, могут подходить так близко.

– Я на своей, - и пожелав парню доброго вечера, я буквально вихрем завожу машину. Егору лучше после тренировки не ходить пешком.

Глава 37.

– Опиши меня, одним словом?

– Моя!

Sh Ali.

Припарковав свою машину у спортивного комплекса, я решила выйти, чтобы размять уставшие от долгого сидения за день мышцы.

– Виктория, рад видеть вас.

Обернувшись на голос, поприветствовала шедшего мне на встречу Макеева. Мы оба по прежнему довольно настороженно друг к другу относились, но я знала, что мне есть, за что уважать этого мужчину. А это верный знак тому, что я буду держать зубки при себе.

– Взаимно, - растянула я губы в приветственной улыбке, только теперь замечая, что мужчина ведет за руку маленького мальчика. Припоминаю, что Егор мне что-то говорил о том, что семья Макеева хочет взять ребенка из детского дома.

Присесть на корточки в юбке стало довольно проблематичным, но исхитрившись, я оказалась одним ростом с ребенком, протягивая свою руку.

– Вика.

– Пафа, - как то, чересчур смущаясь, ответил мне мальчик.

– Вы за Егором?

Общение с детьми мне давалось проще, но и вопрос игнорировать было невежливо.

– Да. Как тренировка?

Он знал, о чем я. Хоккей интересовал меня лишь в том направлении, которое могло пагубно повлиять на здоровье моего хоккеиста.

– Стараюсь не нагружать.

Карие глаза были внимательны, и я не сомневалась, что он бы заметил, если бы что-то пошло не так.

– Спасибо.

– Это вам спасибо, за то, что вернули капитана команды на лед. До встречи, Виктория.

Я ему не нравлюсь, с возрастающим раздражением подумала я. Возможно, Макеев относился к типу мужчин, которые считают, что женщина должна быть женственной, и не стремиться встать с ними на одну ступень эволюции. А может, и нет? В любом случае, навязывать свое общение было не в моих правилах, а потому я смирилась с этим фактом.