Ребята с улицы Никольской
Шрифт:
— Странно, странно! — продолжал удивляться Юрий Михеевич, осторожно поднимаясь по темной лестнице на второй этаж.
Дверь в зал он тоже нашел открытой.
— Прямо феерия волшебная! — воскликнул про себя старый артист, нащупывая на стене выключатель.
Вспыхнул яркий свет в люстре, висевшей под потолком, и руководителю Студии революционного спектакля показалось, что на сцене, за занавесом, который чуть колыхнулся, есть люди.
— Кто здесь? — дрогнувшим голосом спросил он.
Никто
В это время Вадим и Литературный гость проезжали как раз мимо клуба.
— Забыли, что ли, электричество погасить? — сказал Вадим, показывая на освещенные окна второго этажа. — Не экономят энергию…
— Помогите! Спасите! — раздался вдруг душераздирающий крик, и из клубных дверей пулей без шляпы и без пледа вылетел Юрий Михеевич.
Вадим мигом соскочил с Сирены и, на ходу расстегивая кобуру, кинулся к старому актеру.
— Жулики там, воры! — стучал зубами Юрий Михеевич, показывая на клуб.
Оказалось, что когда он задал в пустом зале вопрос, неизвестные личности швырнули из-за занавеса в люстру какой-то тяжелый предмет, правда, неудачно. Видимо, в темноте жулики хотели скрыться из здания, но Юрий Михеевич не стал ждать, пока они улизнут, и с воплями помчался вниз, бросив в испуге шляпу и плед.
— Уйдут через задний ход! — крикнул Вадим Литературному гостю, не дослушав рассказа Юрия Михеевича.
Тот, гикнув и привстав на стременах, дал шпоры Уктусу, и Уктус перемахнул через низенький заборчик во двор клуба. В сторону дровяного сарая бежали две темные фигуры.
— Стой! Стрелять буду! — гаркнул во всю мощь Григорьев, перекрывая шум дождя.
Неизвестные замерли на месте и, как по команде, подняли вверх руки.
Когда во дворе появились Вадим и Юрий Михеевич, Литературный гость, не слезая с Уктуса, спокойно доложил:
— Товарищ командир отделения! Задержаны двое, один из них давний наш приятель Евгений Бугримов, а второго вижу в первый раз.
— Вы не имеете права меня арестовывать, — с гонором заявил неопознанный человек, не опуская рук. — Я подданный не вашего государства!
Это был управляющий концессией Альберт Яковлевич.
X
На следующий день в школе на переменах все разговоры вертелись вокруг фабричного клуба. Но никто не мог толком объяснить, зачем туда ночью забрался управляющий концессией Северного завода. Непонятна была роль и Женьки Бугримова. А в самом начале последнего урока в наш класс осторожно заглянул Александр Егорович и смущенно произнес:
— Плавинская
Ничего не понимая, под удивленные взгляды ребят мы с Гертой вышли из класса и направились вслед за заведующим в бывшую ризницу. Там на хорошо знакомой нам узенькой скамейке сидел… Вадим.
— Здорово живем! — весело приветствовал он нас.
— Вадим? — опешили мы. — В школе?
— Принимайте, товарищ милиционер, и Плавинскую, и Сизых, — сказал Александр Егорович, показывая на Герту и на меня.
— Есть принять! — отчеканил Вадим и повернулся в нашу сторону: — Ваши пальто в раздевалке? Идите одевайтесь быстрее и тронемся в путь.
— Куда? — полюбопытствовала Герта.
— Узнаете.
Около школы нас ждала тачанка, правда, без пулемета, запряженная четверкой вороных коней. На козлах красовался сам Литературный гость.
— Ага! — подмигнул он нам. — Попались, которые кусались! А ну-ка, ответьте, что есть тачанка?
— Залезайте! — сказал Вадим, отвязывая от тополя Сирену.
Мы забрались на тачанку, а Вадим, ловко вскочив в седло, скомандовал:
— Трогай!
Григорьев щелкнул языком, шевельнул чуть-чуть вожжами, и тачанка лихо помчалась по мостовой. Мы с Гертой замерли от восторга. Как здорово!
— Герта! — радостно шепнул я. — Чем мы не красные дьяволята?
— Ага! — утвердительно ответила она, подставляя лицо навстречу свежему осеннему ветру.
Дождь, ливший всю ночь, к утру прекратился, погода разгулялась, и на тротуарах было много пешеходов.
«Хоть бы знакомые какие попались, — думал я с надеждой, — увидели бы нас…»
Только я так подумал, как заметил на правой стороне улицы Оловянникова и Вальку Васильчикова. Оловянников вышагивал в ярко начищенных сапогах, в новой коричневой кепке с пуговицей, с тоненькой бамбуковой тросточкой в руках. Валька в выцветшем старом кафтане плелся позади и тащил на плече две огромные вывески. Наверно, дядя и племянник направились к заказчику.
Я замахал школьной сумкой и крикнул:
— Валентин!
Валька остановился, остановился и Оловянников, пытаясь рассмотреть, кто едет. Но, видимо, они ничего не разобрали, так как и наша тачанка и Вадим верхом на Сирене лихо пронеслись мимо них и свернули на Главный проспект.
Перед зданием городского управления милиции Литературный гость придержал лошадей.
— Приехали! — повернулся он к нам.
Вадим, спрыгнув с Сирены, передал ему поводья и распорядился:
— Герта, Гоша! Пошли. Страшного ничего нет. С вами хочет побеседовать товарищ начальник.