Рекорд

Вечная Ольга

— Егор Смолин! — Тим скрещивает руки на груди. — Тебе дядюшка разрешил, что ли, выступать на взрослых трассах? Да еще и в одном заезде со мной?! Не верю.

— К твоему сведению, мне никто ничего запретить не может.

— Хрена себе ты дерзкий!

Они смотрят друг на друга пару секунд, после чего Егор усмехается и протягивает руку. Тим чуть кивает и отвечает на рукопожатие.

— Ну что, как ты? Как «фиеста»? Тачки на фестивале дерьмо, — тараторит Егор. Потом здоровается со всеми парнями по очереди. —

Серег, привет! Семен, Гриха. А где остальные? Или это все?

— Пока все, — отвечает Гриша.

— Так-то ничего, дури много, но рулевое барахлит, — делится Тим задумчиво. — Я почувствовал на квалификации. Поначалу, знаешь, такая легкая задержка в управлении, вторую половину пути постоянно нужно было корректировать.

— Дерьмо. — Егор сплевывает на траву. — Полное дерьмо.

— Мы исправили, что могли, — оправдывается Гриха. — Должна ехать.

Он и Семен в эти часы между квалификацией и гонкой явно не отдыхали. Только сейчас замечаю, какие они уставшие, потные и раскрасневшиеся.

Егор цокает языком.

— На импортных диджеев бабла хватило, а на тачки, блядь, нет.

— Может, показалось, — разводит руками Григорий. — Вроде все нормально, не вижу я повреждений. Тим, может, ты на мерс равняешься? Он у нас отлаженный.

— Может, — хмурится Тим. — Мерс я хорошо чувствую. На его фоне любая тачка будет казаться дерьмом.

Егор тем временем останавливается на мне.

— А кто это у вас тут инкогнито? Привет, загадочная леди! — Он окидывает меня взглядом с головы до ног и приветственно шевелит пальцами.

Явно любопытствует, козлина.

— Здравствуй-здравствуй, мистер Бокомход! — отвечаю весело. — Решил поглазеть на нормальные гонки? Там за денежку можно еще и поучаствовать.

Смолин открывает рот, закрывает. Тим делает шаг вперед, как бы заслоняя меня, что дико приятно с одной стороны и бесит с другой. Не надо меня прятать, я могу за себя постоять.

А потом Егор хохочет. Повторяет: «Боком ход, это надо же!»

Тим тоже усмехается и бросает как бы между делом:

— Тоже механик. Языкастая. Дрифт не любит.

— Презираю понты.

— Ясненько, — соглашается Егор. — Вопросов больше не имею.

— Платоша здесь? — спрашивает Тим.

— Они с Элей утром приехали, но участвовать он не будет.

— Я читал в программке, что Пла-то-ша обещался в качестве экспоната, с которым можно пофоткаться. Запиши меня в очередь, кстати.

— Ха-ха. Он готовится к Ле-Ману. Плюс у них же с Элькой проект по пластику, они его там как-то спешно передают коллегам, не все так просто.

— Сколько неправдоподобных причин, я выберу, пожалуй, вариант, что мама не разрешила.

Егор опускает глаза и на мгновение тепло улыбается, будто череда подколов доставляет ему удовольствие. Потом спрашивает серьезно:

— А ты знаешь,

что про тебя говорят гонщики-участники?

— Не надо, — встреваю я. — Пожалуйста. Не сейчас.

Егор понятливо кивает и произносит:

— Вот и мы решили, что нам это не надо. Вот это и есть причина.

— Да мне пох. Пиарьтесь сколько влезет, — разводит руками Тим, вообще ничем не выдавая эмоций. — Было бы еще веселее.

— Не мне. В смысле. Больше нет.

Пауза в несколько секунд становится торжественной, и Тим поспешно ее нарушает:

— А ты как сам?

— Рад, что ты спросил. Я только из Азии прилетел.

— Ага, вижу, прическа у тебя дебильная.

— Там все так носят, не поверишь. Ладно, не отвлекаю. Давайте, мужики. Тим, Серег, жмите, пока резина не сгорит. Будем с Платошей за вас болеть.

— Ага. Я никому не скажу, — оскаливается Тим.

Дрифтер Егор Смолин кивает и уходит. Я слегка обескураженно провожаю его глазами.

— Не думала, что вы общаетесь.

— Я его навещал в больнице, — отмахивается Тим, словно речь о чем-то совсем незначительном. — Но вообще да, подойти сюда было смело.

— Неужто у братьев Смолиных появилось собственное мнение? — выдает Сергей.

— Взрослеют мальчики, — дразнит Тим, и они возвращаются к обсуждению стенограммы.

Трасса для ночного заезда действительно сложная. Вероятно, это был единственный способ привлечь внимание спонсоров, а набралось их, кстати, немало. Мы с Тимом все рассчитали. Должно сработать.

Наверное.

Фестиваль, который рекламщики месяцами упорно игнорировали, — ну что там сибиряки могут устроить в глуши про адские восьмидесятые? — благодаря новому драматичному повороту, вдруг стал объектом хейта. А затем — обсуждений и повышенного интереса.

Трасса, на одном из участков которой погиб Федор Матросов.

По которой поедет его убийца.

Остальные гонщики-участники… О, как они выставлялись в интервью! Как отважно превозносили свое дело! Суки. Будто Тим спецом идет кого-то убивать. Ненавижу их всех. Возможно, Егора Смолина чуть меньше, но опять же, публично он не выступил, а подбежать к шатру на пару минут — так себе подвиг.

Тем не менее народу собралась туча! Здесь так много людей, что я невольно почувствовала себя неуютно. Вдруг кто-то узнает меня раньше времени?

Участников ночного заезда просят приготовиться. Тим с Сергеем забираются в тачку и подъезжают к стартовой линии.

Ведущий освещает машины, про каждую говорит несколько слов. Рассказывает о спонсорах, водителях, штурманах. Периодически возвращаясь к Федору.

До старта пять минут.

Мой пульс предательски ускоряется, хотя я обещала себе не сомневаться и не переживать. Надо выдержать. Просто подождать каких-то семнадцать минут.