Рекорд
Шрифт:
Тогда начинаю вопить, что мне больно, будто он причиняет нестерпимые страдания.
— Тим, блядь! — орут мужики.
— А-а-а! — надрываюсь я.
Тим мгновенно ослабляет хватку. Тут же выпрыгиваю из его рук и несусь к выходу. Внутри все кипит, требует продолжения, скандала, бесконечных выяснений.
Как глупо. Как это все глупо! Особенно — мое поведение и мечты, сама не представляю о чем.
Заворачиваю за угол и достаю из сумки пачку сигарет. Тим купил их мне давным-давно, но я ни разу не курила. Хотела бросить. Руки
Я брошу. Обязательно брошу. Но не ради него и не вопреки. Брошу, когда получу новый паспорт и начну жизнь заново.
При мысли, что Тима я тоже оставляю позади прямо сейчас, теперь уже точно, брызгают слезы. Опускаюсь на корточки и прикусываю рукав куртки, чтобы не закричать от какого-то безумного отчаяния. Услышав шаги, поднимаюсь и наскоро вытираю глаза.
Только не при нем. Ни за что.
Тим выруливает из-за угла, следом выпрыгивает Мальвина.
— Это Мира, моя сестра, — говорит он обличительно. А потом Мире: — Стой ты, блин, смирно! Господи! И поздоровайся!
— Ты единственный ребенок в семье, — спорю я.
— Двоюродная.
Закатываю глаза.
— И видимо, бездомная, раз моется в твоем доме на колесах.
Мира на мгновение опускает взгляд, комично изображая шок. А потом вдруг включается и начинает жаловаться:
— Потому что Тим мне сказал, что, пока краску с волос не смою, он не будет со мной разговаривать!
Я ошарашенно пялюсь на них.
— Ты, блин, посмотри на себя в зеркало, тебе сколько лет уже? А похожа на персонажа из мультика! Настя, я не прав?!
— Ты меня за дурочку принимаешь? Мальвина… — начинаю. Тим делает движение, дескать, он же говорил, и я быстро поправляюсь: — То есть Мира сказала, цитирую: «Опять нет горячей воды». Опять нет.
— Потому что вчера она красила волосы в доме на колесах. Там теперь все в кровавых пятнах, и даже твой кот.
— Кота я отмыла. Он перевернул баночку случайно… — горячо оправдывается Мира, явно растерявшись. — И я извинилась. Тим, Тима, ну ты чего!
— Твои родители меня убьют, — подводит он черту.
— Я сама решаю, в какой цвет красить волосы на свои собственные деньги. Ну не получается у меня исполнить мечту папы и мамы. Ну что я с этим сделаю, Тим!
Он всплескивает руками и качает головой. Потом вырывает у меня из рук пачку, достает сигарету и прикуривает. Мира тут же поднимает телефон и делает фотографию.
— Ты специально дождалась моего приезда, чтобы это устроить, — кивает Тим на ее волосы.
— Возможно. Кстати, я всем расскажу, что ты куришь.
Он прищуривается и отворачивается. Я сцепляю пальцы.
— Ты реально его сестра? — спрашиваю.
— Увы, — вздыхает Мира. — Другие братья заступаются за своих сестричек, оберегают их всячески…
— Ты без спроса притащила в мой дом подругу и устроила там парикмахерскую. Родители отпустили тебя под мою ответственность. И в каком виде ты вернулась?
— В нормальном виде.
— Ты же знаешь, что для них нет.
— Я жила с бабушкой, — сообщает она мне, — потому что не получилось выучиться на инженера, и меня выгнали. Я пеку торты в кондитерской Маргариты Юрьевны. И неплохо получается.
— У нее отлично получается, — подтверждает Тим. — Не только печь торты, но и мотать всем нервы.
— Однажды я влюблюсь и сбегу, — грозится Мира.
Лицо Тима при этом как-то резко вытягивается, он бледнеет, как будто новость ему предельно неприятна.
— Ты еще мелкая для такого.
— Да конечно! Лучше познакомь нас по-нормальному… Я правда его сестра, и между нами ничего нет, — заверяет она меня. — Он, конечно, горяч, но все эти новомодные инцестные явления не для нас.
— Что-о? — тянет Тим.
— Настя, — протягиваю руку, и Мира ее радостно пожимает. — Я думала… считала, что… у нас с ним что-то вроде… Не знаю. В общем, я разозлилась, когда увидела тебя в его доме в моем полотенце. И кажется, наделала глупостей.
Мира приветливо улыбается. Что делает Тим, я понятия не имею, потому что не смотрю в его сторону.
— Тим уверен, что глупости — это зло. На самом деле он предельно консервативный и скучный брат. Прямо максимально.
— Эй. Спасибо.
— Настя, я вижу, ты все еще сомневаешься. Почему бы тебе не прийти сегодня к нам на ужин? Мы отмечаем два года «Брусники», бренда Маргариты Юрьевны. Соберутся только самые близкие. — Мира поворачивается к брату, потом ко мне. — Тим сказал, что ему не до праздников, но приходи ты. Тетя Рита будет в восторге!
— Спасибо. Ух ты. Не думаю, что… эм… — Я смотрю на Тима.
Он рассеянно возится с сигаретой. Забираю ее, затягиваюсь и, выпустив дым, договариваю:
— К сожалению, у меня сегодня планы. Но мне очень приятно, что ты пригласила.
— Да брось, — огорошивает Тим. — Давай сходим. Мама классно готовит, развеемся.
— Ты правда этого хочешь? — Я не верю своим ушам, которые почему-то начинают гореть.
Он кивает и отвлекается на телефон. Отходит в сторону.
— Хочет, я уверена, — доверительно сообщает Мира. — Тим меня удивляет. Мы вчера ездили в Сосновоборск, это тут недалеко…
— Я знаю. Местная.
— А. Отлично. У тети Риты водитель машину украл, представляешь? Должен был товар развезти из цеха, а сам скрылся в неизвестном направлении. По камерам отследили, полиция взяла в работу, но они что-то не спешили. Я Тиму позвонила, поехали. А там такая драма, меня аж пробрало. Влюбился мужик, оказывается, в нашу уборщицу. Влюбился давно, ухаживал. Она… красивая очень! Вроде бы и благоволила ему, да только на свадьбу к подруге съездила и там другого встретила. Наш узнал, украл машину и поехал куда глаза глядят. За Сосняком остановился, напился в хлам. Мы едем — машина стоит, он внутри дрыхнет. На лице потеки от слез.