Решатель
Шрифт:
— Так я и думал! — прогрохотал мастер додзё, переставая гонять меня по арене и выходя из боевой стойки, — Твоё развитие давно остановилось!
— Достигло пика, — уточнил я, тоже распрямляясь, — Поэтому я и остановился.
— «Остановился», — с хмурой гримасой передразнил меня прадед, — твои слова — почти святотатство для тех, кто «надел черное»!
— Это их проблемы, — не стал возражать я, — У меня есть и другие дела.
— Другие дела, да? — вновь повторил за мной, неприятно усмехаясь, старший родственник, — Ну тогда, думаю, ты не будешь против узнать последствия, которые обычно мешают слабакам дальше заниматься
А затем он начал меня калечить перед глазами чуть ли не всех собравшихся учеников. Пытаться, по крайней мере. Удары деда, бьющего в полную силу, проминали мою защиту, приходилось уклоняться, но сделать это от гиганта его размеров и опыта было затруднительно. Я не видел пока причин действовать всерьез, но и не мог позволить себе получить серьезную травму, поэтому летал туда-сюда, практикуя частичную амортизацию пушечных ударов Горо за счет моментального кооперативного напряжения мышц и Ки. Этот момент раздухарившийся старикан не заметил, но это не помешало ему, выгадав нужный момент, шарахнуть под гомон учеников по мне своим лучшим ударом. Принять «джигокукен» я не мог, поэтому пришлось сжульничать, погасив большую часть Ки до того, как она, сконцентрированная в кулаке моего родственника, шарахнула мне в грудь. От полёта это не избавило, да и вставать я не спешил, надеясь, что старик уймется, но тот, неожиданно, выкинул сюрприз, громко выкрикнув:
— Теперь вы видите, мастер Аффаузи?! Мой внук — просто слабак! Он не достоин вашего внимания!
Все затихли, а спустя паузу знакомый мальчишеский голос, полный самодовольства и спеси, заявил на японском:
— Это не тебе решать, старик!
Взмахом ноги, моментально объятой пламенем техники, Ганс Аффаузи, молодой гений этого поколения Старых родов, разорвал веревки, защищающие арену, чтобы красиво на неё выйти. Встав, он презрительно, но с ненавистью глянул на продолжающего валяться меня, а затем, дав петуха, продолжил, демонстрируя, что отлично знает японский:
— Я решил бросить ему вызов, и бросаю его! Здесь и сейчас. Уйди, старик.
— Он почти при смерти! — несмело (!) возмутился Горо, сжимая свои кулаки, — Дай ему хотя бы время восстановиться!
— Старик… — пятнадцатилетний мальчик, почти впятеро меньший, чем древний боец, сощурил глаза, — Я, кажется, велел тебе уйти… Твоему додзё надоело жить?
Так вот оно что… Неужели я, наконец, дождался от своего деда хоть какого-то проявления родственных чувств? Неожиданно приятно.
— Кажется, сейчас здесь будет урок хороших манер под номером два, — заключил я, неторопливо вставая на ноги, — Кирью-сама, пожалуйста, освободите арену. Мне бросили вызов.
Эта фраза как ошеломила деда, так и моментально вывела из себя «гения», только что излучавшего самодовольство и спесь на всю округу. Парень, даже не собираясь следовать формальностям, тут же упал в боевую стойку, начиная слегка светиться высвобожденной и разогретой Ки.
— Ты не уйдешь отсюда живым! — гаркнул он голосом, от которого послышалось двойное или тройное эхо.
Когда-то, совсем недавно, я проучил этого сопляка, кичащегося своим резервом, силами и умениями, но тот, видимо, не усвоил урока. Впрочем, такое бывает, особенно когда ты слишком сосредоточен на чем-то другом. А вот месть за подобное — это очень по-детски. Дед пытался
— А вот за эти слова… — прошипел Аффаузи, аж белея лицом, — Я…
Он кинулся вперед, даже не договорив. Быстро, очень быстро, как раз в тот момент, когда Горо Кирью начал протискиваться в сделанную смуглым пацаном дыру. Гений поколения был намного быстрее мастера додзё, его источник был чуть ли не на порядок мощнее, чем у нас с дедом, вместе взятых, его обучали лучшие мастера рукопашных искусств мира.
…но толку, если ты весишь килограмм пятьдесят пять с утра, не облегчившись?
…если ты редко сражался с людьми ростом под два метра и не умеешь правильно оценивать дистанцию?
…если ты горячий подросток?
«Открывашка», совмещенная с толчковым приёмом Хиракавы, позволяет моему пинку задать Аффаузи новый вектор, обратный, ровно на сто восемьдесят градусов, то есть назад. За спиной у парня, в четырех метрах позади, сетка из толстенных веревок, а за сеткой еще через три метра начинается стена, опоясывающая додзё.
В неё тело подростка влипает с шумом и грохотом, а еще с такой силой, что побелка разлетается мучным облаком, а кладка даёт трещину.
— Ты рано пришёл, — спокойно говорю я в полной тишине, — Слишком легкий, слишком неспокойный. Нужно было подрасти.
— Вы… — злобно кряхтит застрявший в стене, но определенно не пострадавший Ганс, — … меня обманули! Вы притворялись!
— Ты совсем дурак? — громко интересуюсь я, — Это мой дед. Он — несносный старый болван, давным-давно помешавшийся на боевых искусствах, вредный пердун и упрямый баран, но не более того. С какой стати я должен драться с ним всерьез? От этого, вообще-то, умирают.
— А я бил по-настоящему! — возмущается совершенно багровый прадед, панически оглядывающийся по сторонам. Ну да, все вокруг слышали мою характеристику. Отчетливо.
— Это не повод принимать твои удары по-настоящему, — парировал я, — Говорил же, у меня планы на завтра. Аффаузи, вылезай из стены, давай продолжим. Не трать моё время.
Аудитория — это не всегда хорошо, особенно для подростков с их болезненно раздутым самолюбием. Издав гортанный вопль, засветившийся мальчишка пяткой врезал по стене, разнося её напрочь, но используя импульс, чтобы рвануть на меня ракетой. Великолепный шанс прихлопнуть его как муху, банально повторив тот же прием, что и ранее, но план по ликвидации Аффаузи у меня уже был вычеркнут как максимально вредный вообще для всех.
Нужно было все сделать иначе: заставить парня утихомириться… а для этого нужно было с ним подраться. Точнее, дать ему возможность показать себя.
Будь на месте Ганса чуть ли не любой другой боец, особенно «слабейший», Джакобо де Суиньга, я бы, скорее всего, не справился. Однако этот подросток, буквально прилетевший ко мне десятиметровым прыжком, все свои шансы возлагал на Ки, а следовательно, я мог «жульничать» также, как и с дедовым суперприёмом, причем даже менее аккуратно, так как Аффаузи, долетев, моментально начал генерировать спецэффекты один за другим. На несчастную арену додзё «Джигокукен» обрушились пламя, лёд и бушующая энергия переполненного тестостероном ребенка.