Рейд в опасную зону. Том 2
Шрифт:
— Еще одного! Давай!
Волк огрызается.
— Вертолет пусть ближе подлетит! Я должен видеть, что он готов к загрузке.
— Он будет уже скоро! Ты его слышишь! Хватит тянуть!
Гул вертолета усиливается, лопасти раскручивают воздух так, что его потоки ударяют по земле. Пыль и мелкий мусор вздымаются вверх. Вертолет зависает прямо над нами, как огромный стальной орел, готовый к атаке.
Сашка бросает.
— Знаешь, этот Волк, как на базаре — «Сначала деньги, потом товар».
Я едва сдерживаю раздражение.
—
К нам бежит еще один солдат.
В рацию мне доносятся команды.
— Продолжай переговоры. Сигнала ждем. — Голос спокойный, четкий, это майор Зуев.
— Понял, — отвечаю в рацию и снова кричу Волку.
— Следующего выводи!
Волк явно колеблется. Вижу, как он переговаривается с кем-то из своих. Потом кивает.
— Один — за гарантию, что не начнете штурм!
— Ты меня слышал! Гарантии у тебя — вертолет и мое слово! — рычу в ответ.
— Твоё слово ничего не стоит! — огрызается он, но все же машет рукой.
Следующего заложника выталкивают наружу. На этот раз это прапорщик, видно, что он хромает, возможно ранен.
Сашка не удерживается.
— Говорил же давай всех, скидка за опт…
Я оборачиваюсь, сверля его взглядом.
— Уймись, Колесников.
Снова кричу Волку.
— Второй есть. Осталось ещё четверо. Вертолет готовится к маневру.
Командир корабля отвечает.
— Ждем твоего сигнала. Если что, мы готовы.
Вертолет продолжает висеть над нами, огромная тень падает на землю.
Волк явно нервничает, вижу, как его пальцы нервно дергаются, удерживая пистолет. Я прикидываю, сколько времени у нас осталось, пока не начнется настоящая заварушка.
Ночь уже опускается над двором, но лунный свет выхватывает из темноты детали — старый дом с облупившейся штукатуркой, серые стены которого давно не видели ремонта, и двор, огороженный ржавым железным забором.
Вдоль стен стоят покосившиеся деревянные лавки, а посреди двора лежит куча строительного мусора, словно кто-то задумал ремонт, но забросил его на полпути. Ощущение гнетущего запустения дополняет покосившейся сарай, который кажется вот-вот упадёт.
Вертушка появилась из ниоткуда, её звук сначала напоминал слабый гул, а потом резко усилился, вибрации воздуха отдаются в груди.
Её силуэт, чёрный и хищный, резко выделяется на фоне неба. Прожектор вертолёта скользит по двору, ослепляя на мгновение.
С коротким свистом и шорохом вниз падает свёрток — массивный чёрный пакет, обмотанный серым скотчем.
Я шагаю вперёд, поднимаю его, чувствуя под пальцами грубую текстуру.
Навстречу мне выходит боевик Волка.
Черты его лица указывают на европейское происхождение, что заставляет думать, что он скорее из стран НАТО — возможно, инструктор. Среднего роста мужчина, осанка уверенная, руки крепкие, как у человека, который привык работать физически.
На нём потёртая кожаная куртка, под которой угадывается бронежилет, в руках он держит автомат — старый, но надёжный.
Я
Мысленно прокручиваю в голове последствия, если Волк это обнаружит раньше времени. Сделка сорвётся, и последствия для нас могут быть куда хуже простого провала операции.
Боевик берёт пакет, коротко кивает, что-то бурчит себе под нос и направляется обратно в дом. Я слышу, как он по лестнице поднимается внутрь, ступая уверенно и тяжело. Секунды тянутся, как растопленный пластик.
Я кричу.
— Ты получил свои деньги! Где следующий пленник?!
Из тёмного проёма двери выходит ещё один человек. Этот пленный истощённый и измученный, с грязным лицом и одеждой, порванной и испачканной кровью и пылью. Он пошатывается, но его взгляд живой, хотя и полный боли.
Боевик толкает его вперёд, словно подгоняя животное на убой. Я шагаю вперёд, перехватываю пленника, и мы вместе начинаем отходить к нашим позициям.
— Почему вертолёт не садится?! — раздается сзади голос Волка. Он злой, голос хриплый, как будто человек давно не пил воды.
Я оборачиваюсь и кричу.
— Потому что ты отдал только трёх заложников! Это не сделка! Где ещё трое?!
Рядом мрачно усмехается Сашка Колесников.
— Вот гад, так и пытается оставить себе заложников, в качестве гарантии.
Мы с бойцом отходим на свою сторону, где находятся уже другие освобождённые пленники. Нет еще троих заложников, их не видно, и это поднимает градус напряжения.
Я задаю вопрос освобождённым.
— Как так вышло, что вас, шестерых спецназовцев, смогли захватить всего трое боевиков?
Их ответы вводят в недоумение.
— Они знали, куда мы идём, — с горечью произносит один из освободившихся. — Ловушка была продумана до мелочей. Они взяли нас на привале, мы спали в момент нападения.
— Никого не поставили в караул?
— Поставили. Они подкрались к нему со спины, вмиг скрутили, не успел даже сигнал нам подать… — кивают на раненного товарища.
— Они координировали свои действия идеально. Плюс… — он замялся, словно вспоминая что-то неприятное.
— Плюс что? — поторопил я.
— Они знали наши позывные. Кто-то слил информацию.
Последняя фраза прозвучала, как гром среди ясного неба. Если враг знает наши позывные, значит, у них был доступ к внутренней информации, и это могло стоить нам не только жизни, но и всей операции.
Вертушка зависает над двором, и Волк всё ещё громко требует, чтобы она села.
Сделка зависла на тонком волоске, и каждый из нас понимает, что ближайшие минуты станут решающими.
Вертолёт гудит над головой, словно гигантская оса, отражалось жужжащее эхо. Поднимающийся вихрь пыли и мелких камней режет глаза, но я не отвожу взгляда от Волка. Его лицо словно высечено из гранита — ни одной эмоции, только напряжённая маска.