Режиссёр смерти: Последний дебют
Шрифт:
– Как-нибудь да пойму! Нам первым делом надо предотвратить следующее убийство или застать убийцу в момент убийства!
– О! – воскликнула Элла Окаолла. – Я знаю! Нам нужно не расходиться по комнатам ночью.
– То есть ты предлагаешь эту ночь провести здесь, в коридоре? – вопросила её Марьям Черисская.
– Да.
Все взглянули друг на друга и закивали:
– Хм, интересный план!
– Может, это действительно поможет...
– Oui, attrapons le tueur! (фр.: Да, поймаем убийцу!)
– Да, нам надо держаться вместе, не смотря ни на что!
– Кто из нас чутко спит?
– Главное, чтобы Борис ночью Максима не прирезал...
Разговор
– Что случилось, господин Ворожейкин?
– Из кармана Бориса вывалились ключи от комнаты Лебедины! – он протянул ключ Стюарту.
– У Бориса? Но что они там делали?
– Мы без понятия. Борис даже в комнату к ней не заходил, не считая этого утра.
– Хм... Спасибо, господин Ворожейкин.
– Я вернусь к Борису, чтобы проследить за ним. Но я сомневаюсь, что он – убийца.
Гюль откланялся и скрылся на лестнице. Максим Убаюкин нахмурился и зло осклабился:
– Так значит, что этот сумасшедший – убийца!? Он специально обвинял меня, дабы отвести от себя подозг’ения!
– Погодите разбрасываться обвинениями, господин Убаюкин! Надо сперва выяснить кое-что...
Кто заходил в комнату к госпоже Грацозиной вчера, помимо господина Ворожейкина?
Ева Вита: Я вместе с Эллой наблюдала за её состоянием здоровья. Но позже мне стало немного дурно, и я оставила Эллу одну. Время не вспомню.
Сэмюель Лонеро: Я проведал её один раз, но зашёл не более чем на пару минут. Элла и Ева сидели вместе. Это был вечер.
Табиб Такута: Я проверял её состояние, как доктор, заходил пару раз к ней в комнату и вечером, и ночью. Всё время я просидел в курительной комнате. Примерно в два ночи я зашёл к себе в комнату и сразу же уснул. Утром я первым обнаружил труп, когда заходил ещё раз проведать больную.
Элла Окаолла: Я вместе с Евой следила за ней, пока Ева не отлучилась. Сама я оставила госпожу Грацозину одну лишь два раза, когда выходила в туалет и когда шла за тобой. После нашего разговора с ней мы разошлись по комнатам.
– Доктор, а что вы делали с пациенткой ночью одни? – с подозрением покосилась на него Марьям Черисская.
– Один? Я не был один; со мной была Ева.
– А почему Ева не упомянула это?
– Я забыла... – стыдливо опустила голову Вита. – Я долго не могла уснуть и от скуки бродила по гостинице, пока не встретила господина Такуту. Мы вместе проверили состояние госпожи Грацозиной; она ещё не спала. Позже она слёзно попросила оставить её одну, и мы ушли. Я легла спать.
– Я тоже лёг спать, – добавил Табиб.
Стюарт хмурился и внимательно смотрел на всех, останавливаясь на каждом лице и с подозрением вглядываясь в чужие лица и глаза, будто они могли рассказать ему истину и выдать настоящего убийцу. Подозрения его, почему-то, падали на Еву Виту, которая казалась ему совсем непростой, и Эллу, как бы сильно он её ни любил...
«Может, я ошибаюсь?.. Да, я ошибаюсь! Это точно не Элла, не может же быть она такой хладнокровной лгуньей! Но ведь она так долго оставалась наедине с Лебединой и могла выкрасть ключ... Нет! Лебедину ночью проверяли Такута и Вита, значит, она была ещё жива. Вита и Такута...
А может ли быть два убийцы, просто про второго нам не сказали?..
– Этой ночью мы все спим в коридоре, напоминаю! – внезапно для всех воскликнул сердитый Пётр Радов. – Я очень чутко сплю, так что убийца, – слышишь? – убийца, ты не отвертишься! Мы отомстим за бедного господина Сидиропуло и госпожу Грацозину!
Все поддержали его и даже взбодрились.
Глава 5.3. Истории мёртвых
Неожиданно для всех раздался неприятный стук по микрофону, и через громкоговоритель прозвенел задорный голос Добродея Зайтеникова:
– Итак, дражайшие мои актёры, уже отыскали грязного убийцу? Нет? Как жаль! А ведь убийства продолжатся, если вы не отыщите грязного жизнеобрывателя... Ой, то есть душегуба! Но сейчас не об этом.
Знаете, я решил, что вы слишком мало знали убитых, потому не проявили к ним никакой жалости! Труп и труп, что с него взять? И вы продолжаете спокойно есть, ходить в туалет, спать, ибо вы все думаете лишь о себе, лишь о своих жалких и ничтожных жизнях, а о других подумать у вас не выходит! Вам не больно ха других, вам больно только за себя, бессердечные твари! Мне это совершенно не нравится, ведь эти два маленьких человека тоже умели мыслить, тоже мечтали о чём-то, о чём-то переживали и так далее. Понимаете? И я хочу познакомить вас с бедняжкой Лебединой и бедолагой Ванзетом ближе. Сэмюель Лонеро отправится в комнату Ванзета Сидиропуло, а Ева Вита – к Лебедине Грацозиной; там вы отыщите два конверта, вернётесь к остальным и прочтёте их содержимое вслух. Идите!
Сэмюель и Ева опасливо переглянулись и отправились вместе на четвёртый этаж.
Максим Убаюкин и Стюарт Уик хотели последовать за ними, но Затейников им пригрозил:
– Я вас пристрелю, если направитесь за ними! Я дал указание, так следуйте ему!
Вскоре композитор с актрисой вернулись с жёлтыми конвертами, запечатанными красным сургучом в руках, и сели за стол.
Добродей шумно ухмыльнулся:
– Славно! Что ж, с кого начнём? Эники-беники... Начнём с первой жертвы: несчастного Ванзета! Сэмюель, открой конверт и начни читать.
Сэмюель покорно распечатал конверт, вытащил оттуда жухлый лист бумаги и стал читать:
Бесполезное, никчёмное, бездарное дитя
Испытать себя решило у матушки-судьбы.
Та ему ответила, губами шелестя:
«Нет тебе удачи, нет тебе хвальбы».
«Меня никогда никто не любил.
Сколько себя помню, я ни разу в жизни не услышал ни одного хвалебного слова от родителей, только постоянные упрёки, оскорбления и постоянное сравнение с другими детьми, мол: «Смотри, твоя одноклассница умеет петь, а ты – нет», «Смотри, твой одноклассник – отличник, а ты – нет», «Смотри, твои друзья красивые, ухаживают за собой, а ты – нет» и прочее. Меня всегда считали бездарным, бесполезным, ошибкой природы, безгенным существом, а вот мои родители наоборот были гениями: мама профессионально преподавала язык и литературу в известном институте, была многоуважаема и всеми любима, отец был удачливым бизнесменом, чьи дела всегда шли в гору и которого всегда окружала слава, женщины, любовь...