Режиссёр смерти: Последний дебют
Шрифт:
Последние слова Ева произнесла дрожащим голосом и со слезами, что скоротечными реками лились из её прекрасных васильковых глаз.
Стюарт и Элла в ужасе переглянулись друг с другом. Не может быть! Бедная, бедная Лебедина! Это был чужой ребёнок, а не адамовское дитя! И ужас, который сочился из уст бедной женщины перед своей смертью, был вторым в жизни её страхом! И им стало стыдно, что они послушали Лебедину и оставили её одну.
Добродей похлопал в ладоши, заставив бедняжку Еву расплакаться сильнее. Она села на место, дрожа всем телом и закрывая лицо руками; Максим Убаюкин подошёл к ней
– Браво, браво! Вы с Сэмюелем хорошие чтецы, Ева! – восклицал Затейников.
– Заткнись наконец... – прошипел сквозь зубы раздражившийся Стюарт.
– Что за грубости, что за грубости! Но я счастлив их слышать! Значит, истории бедных мёртвых вас тронули до глубины души, а это мне и надо было!
– Откуда ты вообще узнал про их жизни?! – вскричал доктор Такута. – А, может, ты и вовсе лжёшь?!
– О-о, это всё секрет! Но я не лгу и знаю про ваши жизни всё до мелочей; я знаю всю вашу подноготную, потому для меня вы совершенно наги. Могу доказать тебе, что я не лгу: вспомни Азизу, Табиб!
Табиб мгновенно посерел, широко распахнув глаза от удивления и ужаса и вскричал:
– Откуда ты?!..
– О-о, я знаю всё о вас! И, когда вы умрёте, я заставлю других читать про вашу жизнь так же, как вы делали это сейчас! – Добродей злобно рассмеялся. – Кстати, чуть не забыл о выгодном предложении! Хотите ли узнать, кто будет следующей жертвой???
Все промолчали. Они и хотели знать, кто станет следующим, и не хотели: никому не хотелось готовиться к следующему зверскому убийству или становится следующей жертвой.
– Приму молчание за согласие, – всё злорадствовал Добродей. – Так вот... «Тот, кто возомнил себя главным героем», станет следующей жертвой! Но вы понимаете, все мы главные герои своих жизней, так что воспринимайте фразу так, как вы хотите! Засим откланяюсь и пожелаю вам удачи!
Смех раскатистым громом прогремел на всех этажах, заставив кровь застыть в жилах. Все молчаливо переглянулись.
– Это что получается? Я стану следующей?? – вопросила удивлённая Илона. Но, казалось, её это не испугало, а наоборот развеселило и потешило её самолюбие.
– Почему ты?.. – с ужасом смотря на девушку, спросил Сэмюель.
– Да потому что я главная героиня криминального рассказа, глупенький блондинчик! – она сложила ногу на ногу, и ухмылка прорезала её пухленькие губки. – Ну всё, я буду ждать своего убийцу! Поверьте, я обязательно выживу и подерусь с ним, чтобы спасти всех вас, глупеньких и несмышлёных!
– «Тот, кто возомнил себя главным героем»... Но ведь он сказал это в мужском роде! – нахмурился Пётр Радов.
– И?
– Но ты же не мужчина!
– Вообще-то он так сказал, чтобы интриги навести! Да и вас, мужиков, больше, чем баб здесь, поэтому он так и сказал, чтобы все х под одну гребёнку загрести, да и интриги подложить!
Все зашептались:
– Интег’есно, кого он имел в виду?..
– Так кем будет следующая жертва?
– Он прав: мы все главные герои своих жизней! Так кто будет убитым?..
– Хоть бы не я, хоть бы не я!..
– А кого следующим подставят, как думаете?
– Нам надо предотвратить убийство! – внезапно с решимостью воскликнула Марьям.
–
Глава 5.4. Коридор
Остаток дня прошёл и в беготне, и в беспечном спокойствии. Все всё ещё не теряли надежду отыскать выход и бродили по этажам парами; кто-то обшаривал стены и полы в поисках секретной двери или люка, другие пытались выбить главную дверь, третьи же беспечно сидели либо на диванах, либо в курильне и болтали. И был Борис Феодов, которого до сих пор не развязали и за которым внимательно следил Гюль Ворожейкин.
– Едрить-колотить, Гюль, ну развяжи меня! Руки затекли.
– Развяжу, если пообещаешь, что никого не тронешь, – спокойно ответил Гюль, сидевший у кровати и читавший любовный роман.
– Я же никого не трогал!
– А кто на Максима напал?
– Это не считается! Я же его не убил, ёмаё!
Рядом с ними на полу сидела Илона Штуарно, рассматривала отснятые фотографии с мест преступлений и раздумывала над тем, кто может быть потенциальным убийцей. Из всех больше всего она подозревала Стюарта Уика (думая, что он под личиной «следователя» может скрывать хладнокровного и расчётливого убийцу), Бориса Феодова (потому что он, по её словам, «сумасшедший чёрт») и Максима Убаюкина (бывшего наёмного убийцу, которому нельзя было доверять, несмотря на его исповедь); женщин, «дядю» Гюля и Сэмюеля Лонеро, которого она считала милым и невинным малышом, ей подозревать не хотелось, потому выбор её падал только на «безнравственных» мужчин.
Заметив, как Борис бился в попытках аккуратно сползти с постели и по итогу грохнулся на пол с бранью, она зло рассмеялась.
– Ха-ха! Дядя Гюль, посмотрите, какой червячок-дурачок свалился на пол! Он ещё так смешно пытается ножками теребить и встать!
– Закрой свой поганый рот, дрянная девчонка, иначе я выбью твои зубы и заставлю их тебя же проглотить к чертям собачьим! – гневно воскликнул Борис в попытках высвободиться. Гюль взял его за шиворот и снова положил на кровать.
– Когда успокоишься, тогда развяжем, – хмуро сказал он и снова взялся за роман. Казалось, его совсем ничего не трогало и не волновало, но на деле в глубине души он очень переживал за коллег, сроднившись со всеми и не представляя, что кто-то из таких замечательных людей может быть гнусным предателем. Разве кто-то из них может так нагло врать в лицо? Разве может с таким хладнокровием и жестокостью расправляться с теми, кого он звал «друзьями»? Может, убийца опомнится и решит более никого не убивать?..
Вскоре к ним пришли Стюарт с Сэмюелем, принёсшие весть, что у них совершенно нет ни новых улик, ни выхода.
– Остаётся только один вариант: сегодня ночью поймать убийцу с поличным, – сказал Стюарт.
– Едрить-колотить, и как вы собираетесь это сделать? – недовольно спросил Борис, лёжа на животе и максимально оттягивая голову, чтобы всех видеть.
– А, мы же вам не рассказали, – Сэмюель откашлялся. – Мы сегодня ночью будем спать все вместе в коридоре второго этажа.
– И вы все вместе собираетесь не спать эту ночь? – поинтересовался Гюль.