Ричард Длинные Руки – бургграф
Шрифт:
– Где он?.. Тодес, ты где?.. Что случилось?
– Бросай нож, – велел я, – останешься жить.
Он тут же развернулся и ринулся бежать. Я метнулся следом, но он хоть и в кромешной тьме, но бежит быстро и уверенно, словно все видит.
Я предостерегающе крикнул в спину:
– Левее!
Он поспешно дернулся левее и врезался в дерево. Я догнал, прыгнул и повалил на землю.
– Какой хороший электорат, – прошипел я ему, сдавив горло. – С такими даже не надо тратиться на избирательную кампанию…
Он хрипел, пытался барахтаться, но я давил все сильнее.
– От… пус… ти…
– Щас, –
– Не ска…жу… Тебя убьют…
– А вы меня привели анекдоты слушать?.. Говори! Не то ломаю выю…
Он хрипел, дергался, затем вдруг тело ослабело, обмяк, перестал хрипеть и дрыгаться. Я ослабил хватку, не так уж и сильно давил, так что это не я его, не я.
Руки и ноги все еще дрожат, по телу проходит нервная дрожь. И хотя я с самого начала надеялся, что моя способность видеть в темноте вытащит из переделки, если сумею ею воспользоваться правильно, но все равно жутко.
Особенно страшит, что этот гад умер. Это значит, что перед отправкой на такое задание над ними поработал еще и колдун. И наложил заклятие, что должны умереть, если у них начнут выпытывать о хозяевах.
А с колдунами лучше бы дел не иметь.
Я переступил через труп, голова трещит, все чувства на пределе, но в кустах наконец-то начали проступать багровые пятна. Одни скрученные, будто в утробе, другие растянулись во весь рост. Человеческие фигурки угадываются сразу, а по тому, как держат руки, можно догадаться, что в них арбалеты.
В лишенном красок сером мире эти багровые пятна бьют по нервам, как электрический ток. Тепловое зрение замечает даже прошмыгнувшую мышь: пурпурный шарик размером с грецкий орех юркнул в норку и некоторое время шел параллельно поверхности, постепенно теряя накал: температура мыши выше людской. С другой стороны, термозрение всего лишь дополнение к обычному: крокодила, динозавра и даже дракона в тепловом не увидать…
Присмотревшись, я различил даже слабые багровые пятна по ту сторону забора. Затаились, сволочи, ждут. Так что в особнячок возвращаться, понятно, глупо и самоубийственно. Охота всерьез. Эти с мечами и арбалетами не так уж и страшны, их могу, могу, но если додумались пробраться во двор и со взведенными арбалетами в руках устроиться на крышах конюшни, кузницы или сарая, это уже серьезнее. Да и колдунов Бриклайт наверняка задействовал всех. Конечно, самых сильных послал за мной вдогонку, но Бриклайт никогда не бросит все силы в одну сторону, не такой человек…
Остаток ночи я, не снимая личины исчезника, провел в городе, стараясь не заходить в центр и, конечно же, не приближался ни к дому Бриклайта, ни к зданию городской ратуши.
В порту и на окраинах вряд ли трудятся умелые маги, хотя по логике именно здесь и должны меня искать. С другой стороны – рискованно оставить без охраны, в том числе и магической, дом Бриклайта и центр города.
Наконец-то я ощутил в полной мере, до чего же велика мощь Бриклайта. Городская стража оставила патрулировать центр города, теперь стережет все ходы и выходы из города. Кольцо вокруг меня замкнулось, это значит, что Бриклайт все же всерьез принял мою угрозу. Город выглядит притихшим, но это лишь значит, что заканчивается выполнение первой задачи: огородить меня флажками, не
Скоро возьмутся, если уже не взялись, за второе: найти и обезвредить. Будут искать с колдунами и ловчими, а здесь я бессилен: не поможет ни исчезничество, ни владение мечами.
Вот именно теперь мне объявлена настоящая война. Бриклайт пошел на крайние меры: моя голова оценена, а это значит, что в городе, перешедшем от законов, обусловленных моралью, к товарно-рыночным, меня может не просто выдать каждая собака, но и попытаться убить в расчете на большое вознаграждение.
Дождавшись рассвета, я, пугаясь собственной тени, проскользнул к церкви. Отец Шкред, конечно же, молится, распростершись на холодном полу, а две каменные фигуры смотрят на него из ниш с немым укором. Один святой держит в опущенной руке крест так, словно это кинжал, которым вот-вот нанесет удар снизу вверх. Скульптор гениально передал воинственный дух создателей церкви.
Я приблизился на цыпочках, в голове дурацкие мысли вроде той, что, если вдруг гавкнуть у него над ухом, пустит ли под себя лужу?
Священник закряхтел, повернулся, лицо измученное ночными бдениями.
– Сын мой, что ты творишь? Тебя ищут по всему городу!
Я застыл на миг, промямлил в отупелости:
– Отче… вы меня ни с кем не перепутали?
Он суетливо оглянулся, понизил голос до шепота.
– Сэр Ричард, вас трудно с кем-то перепутать!
– Хм, – сказал я озадаченно, – дык я ж вроде замаскировалси. Или не помогает?
Он сказал быстро:
– От кого-то помогает, но другие видят вас в этой личине так же просто, как если бы ее не было. Ваше счастье, если таких не попалось по дороге!
– Мое, – согласился я. Плечи сами по себе передернулись, вдруг подумал, что если кто все-таки попался, все понял и не бросился на меня с криком, а побежал с новостью к Бриклайту, рассчитывая на щедрое вознаграждение. – Отче, тогда мне нужно отсюда линять… Я не думал, что таких много. Полагал, только собаки да змеи…
Он отмахнулся:
– А также все колдуны, коих здесь множество. Ваше счастье, что вы шли прямо ко мне, а церковь от ворот недалеко. Наверное, потому и зашли? Ведь вы не такой уж и верующий!
– Для этого города в самый раз. Тут все неверующие.
– Не злорадствуйте. Но неверующего в церкви искать не будут. А и заглянет кто, быстро увидит, что спрятаться здесь некуда.
Я спросил с интересом:
– А где же я спрячусь?
Легкая улыбка на краткий миг осветила вечно скорбящее лицо.
– Эту церковь, как я говорил, строили первые поселенцы. А тогда то и дело приходилось отбиваться от разбойных банд, от конных варваров. Мужчины отбивались, а женщины прятались в церкви. Стены, как видите, крепкие, можно отсидеться… Но на всякий случай наши предки были предусмотрительные, здесь еще есть и подвалы, куда прятали детей…
Я спросил с недоверием:
– И что, только вы знаете?
Он с печальной улыбкой кивнул:
– Варваров оттеснили еще два века тому, а за это время город разросся так, что разбойничьи шайки боятся показаться поблизости… как говорят, чтоб их самих не ограбили, такие у нас купцы. Последние горожане, что знали про подпол, вымерли два века тому, с тех пор подполом никогда не пользовались.