Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг.

Джабара Карлей Майкл

Французские переговорщики вышли из соглашения, которое было выгодно советской стороне. Литвинов настаивал на принятии серьезного, внушающего доверие соглашения, которое бы способствовало делу мира, не являлось бы формальным выражением удовлетворения, а давало бы обеим сторонам конкретные преимущества. По словам Альфана, Литвинов выразил озабоченность советской стороны тем, что страны, подписавшие Локарнские соглашения, закрывают глаза на германскую экспансию на востоке. Что мог сказать на это Альфан? Он понятия не имел о том, какая позиция у Сарджента из Центрального департамента британского МИД. На набережной Орсе его не поставили в известность об этих переговорах, при этом он настойчиво повторял, что французское правительство полно желания прийти к соглашению [971] .

971

Alphand. Nos. 271–272, reserve. 24 April 1935. DDF, 1^re, X, 394–395.

Саботаж англичан

Таких гарантий Литвинов не принял бы, не получив подтверждения от Потемкина, а этого не произошло. 27 апреля Потемкин срочной телеграммой сообщил, что британский поверенный Рональд

Кэмпбелл прибыл на набережную Орсе по указанию Саймона, чтобы выразить обеспокоенность в связи с отсутствием в формулировках пакта отсылок к Лиге Наций. Британский МИД ввели в заблуждение. Кэмпбелл, очевидно, предложил привязать пакт не только к Уставу Лиги, но и к условиям Локарнских соглашений, которые СССР не подписывал. Следуя инструкциям своего МИД, Кэмпбелл переговорил с Лавалем 19 апреля. Это было в самый разгар споров между Потемкиным с одной стороны и Лавалем и Леже с другой. На самом деле Лаваль не сообщил Кэмпбеллу всех детелей происходящего, а попросту обманул его. «Русские создают трудности, поскольку они не удовлетворены тем, что получили», — заявлял Лаваль. «Подвох» на переговорах, как уже понял читатель, был связан с тем, что французы решили подправить уже согласованный текст [972] .

972

Clerk. No. 78 saving. 19 April 1935. C3328/55/18, TNA FO 371 18837.

Информация советского посольства о попытке саботажа со стороны Великобритании оказалась верной. Сарджент был инициатором указаний для посольства в Париже, одобренных Саймоном и направленных на то, чтобы лишний раз предостеречь французов от выхода за рамки Локарнских соглашений в каких-либо пактах с советской стороной. Ванситтарта, похоже, загнали в угол. Размолвка между Ванситтартом и Сарджентом мешала британскому МИД выступать с внятными заявлениями. Были сплошные метания. Майский слышал о демарше Кэмпбелла и 26 апреля встретился с Ванситтартом, чтобы выяснить, будет ли британское правительство выступать против франко-советского и чешско-советского пактов о взаимопомощи, работа над которыми находилась на завершающей стадии. Майский уверял, что задал вопрос дважды, но оба раза Ванситтарт заявил, что британское правительство не намерено противодействовать пактам, и это «не только его личное мнение, но и мнение правительства». Ванситтарт предупредил, что «очень важно, чтобы пакты были в русле Лиги Наций». Данная загадочная фраза, как он выразился, призвана значительно поспособствовать благосклонному или по крайней мере терпимому отношению к данным пактам в британских политических и журналистских кругах. И ни слова не сказал о Сардженте [973] .

973

Eastern Pact, Sargent. 18 April 1935. C3333/55/18, TNA FO 371 18837; Simon to Clerk. No. 108. 18 April 1935, ibid.; Clerk. No. 78 saving. 19 April 1935. DBFP, 2^nd, XIII, 191–192; М. М. Литвинов — И. М. Майскому. 25 апреля 1935 г. // ДВП. Т. XVIII. С. 299; И. М. Майский — в НКИД. 26 апреля 1935 г. // Там же. С. 301–302; Simon to Charles, British charge d’affaires in Moscow. No. 227. 2 May 1935. C3251/55/18, TNA FO 371 18838.

«Об этом [английском] демарше, — писал Потемкин, — явно подготовленном самими французами, Леже торжественно сообщил сегодня в моем присутствии Лавалю. В наших сегодняшних переговорах Лаваль все время прятался за англичан и их предупреждение. Сообщаю это, чтобы яснее представить вам атмосферу переговоров» [974] . Леже торжествовал, сообщает Потемкин, поскольку последнее слово должно было быть за британцами. Переговоры теперь были похожи на конкурс, в котором советская сторона всеми правдами и неправдами пыталась заставить французов заключить альянс против смертельного врага, а французы должны были перехитрить советских коллег, как будто пакт им был не нужен, как будто таким образом они делали Советскому Союзу одолжение. Согласно Клерку, британскому послу в Париже, французы, возможно, пойдут на символические уступки, чтобы позволить советской стороне сохранить лицо. Французы «остались в проигрыше», говорил Лаваль так, будто этим хвастался. Ведь «если дойдет до дела, французская помощь будет для России несоизмеримо полезнее, чем российская помощь для Франции» [975] . Весной 1940 года, когда «дошло до дела», Франции вполне мог прийти на помощь мощный союзник в лице СССР. Читатели наверняка задумывались, какая дорога привела Францию к краху в 1940 году и какие на этой дороге были основные вехи… Начать стоит с весны 1935 года, когда Лаваль и Леже с апломбом доказывали, что, подписывая франко-советский пакт, они делают Советскому Союзу огромное одолжение. Помните, что в итоге СССР выдержал проверку войной. Франция нет.

974

В. П. Потемкин — в НКИД. 27 апреля 1935 г. // ДВП. Т. XVIII. С. 305.

975

Clerk. No. 80 saving. 25 April 1935. C3429/55/18, TNA FO 371 18837; Clerk. No. 78 saving. 19 April 1935. DBFP, 2^nd, XIII, 191-2.

Похоже, что с французской стороны никто не оповестил британцев о том, что Леже и Бадеван исказили уже согласованный текст и что именно эта бесцеремонная выходка, а отнюдь не раздражение Литвинова привела к заминке на последнем этапе и ужесточению советской позиции. Когда посол Клерк пытался прояснить эту загадочную ситуацию, Леже ответил, что отчасти она связана с «восточной манерой торговаться» и советско-германскими «заигрываниями» с торговым соглашением [976] . Леже прекрасно знал, что загвоздку породил он сам, что заигрывание — никакое не заигрывание, как ранее Литвинов велел Потемкину передать французам. Леже не просто избегал правды, в дипломатической практике это не редкость. Он откровенно лгал, а вот это уже встречается не так часто.

976

Clerk. No. 80 Telegraphic. 27 April 1935. DBFP, 2^nd, XIII, 212–214.

Франко-советский пакт

Лаваль и Потемкин смогли, наконец,

договориться 30 апреля. Официально они подписали пакт в Париже 2 мая. Покойный Жан-Батист Дюрозель назвал его «шедевром пустословия» [977] .

Так оно и было. Литвинов не считал произошедшее триумфом. «В виду неуступчивости Лаваля во время переговоров и употребленных им методов, — писал Литвинов Потемкину — я не мог решиться на излишне “сердечную” телеграмму ему. Чтобы не слишком раздражать его, я счел нужным воздержаться от посылки телеграммы Эррио. Я рад, что Вы вспомнили о нем. Во время пребывания здесь Лаваля я найду случай публично упомянуть Эррио» [978] . Это было бы как наступить на больную мозоль Лавалю, поскольку было известно, какое отвращение у него вызывало участие Эррио.

977

Duroselle J.-B. La Decadence. P. 142.

978

М. М. Литвинов — В. П. Потемкину. 4 мая 1935 г. // АВПРФ. Ф. 0136. Оп. 19. П. 164. Д. 814. Л. 106.

В то же время Литвинов резко отреагировал на вмешательство британцев, отправив телеграмму Майскому и потребовав объяснений. «Мы имеем сведения и о других способах давления англичан с целью срыва пакта». Он потребовал, чтобы Майский срочно встретился с Ванситтартом [979] .

Тем временем в МИД Великобритании…

Ванситтарт еще раз успокоил Майского, добавив, что советская сторона зря так горячится. Он сказал Майскому — «вы слишком подозрительны». «Разумеется, в Англии, — продолжал он, — есть люди, которые хотят и считают возможным заключить соглашение с Германией. Для того, чтобы нужным образом трансформировать британское общественное мнение, все еще необходима большая просветительская работа» [980] . 2 мая Саймон подкрепил позицию Ванситтарта, объявив в Палате общин, что британское правительство находит франко-советский пакт приемлемым [981] . Что ж, засчитаем победу Ванситтарту и поражение Сардженту.

979

М. М. Литвинов — И. М. Майскому. 29 апреля 1935 г. // ДВП. Т. XVIII. С. 305–306.

980

Запись беседы И. М. Майского с Ванситтартом. 1 мая 1935 г. // Там же. С. 307–308; Corbin. Nos. 549–551. 2 May 1935. DDF, 1^re, X, 452–453.

981

Corbin. Nos. 573–577. 4 May 1935. DDF, 1^re, X, 475–476.

Едва улеглась пыль, Литвинов продолжил разговор с Майским: «Не подлежит сомнению, что демарш английского поверенного в делах в Париже имел целью затруднить переговоры о пакте, и эта цель действительно была достигнута. Французы козыряли этим демаршем в подкрепление своей позиции против наших поправок. Для пояснения должен сообщить, что мы отнюдь не добивались автоматической помощи, а лишь возражали против попыток французов слишком резко подчеркивать отсутствие обязательств автоматической помощи. Но это уже теперь дело прошлое».

Советский полпред В. П. Потемкин в Париже подписывает франко-советский пакт в присутствии министра иностранных дел Франции П. Лаваля и официальных лиц. 2 мая 1935 года. АВПРФ (Москва)

В отношении пакта как такового Литвинов сказал Майскому то же, что писал в своей справке Сталину: «О пакте надо судить не с точки зрения возможных военных действий, а по политическому эффекту, который он произведет, и по той роли, которую он может сыграть в деле удержания агрессоров от авантюр». Если смотреть на вещи в положительном ключе, то, как заметил Литвинов, между царским правительством и Францией не был официально заключен военный союз, был лишь обмен нотами и соглашениями между генеральными штабами. Более того, СССР не имеет общей границы с Германией, что «ставит нас в более выгодное положение по сравнению с Францией» [982] .

982

М. М. Литвинов — И. М. Майскому. 3 мая 1935 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 16. Л. 5–6.

Заверения, которые Ванситтарт дал Майскому, разозлили Сарджента. Заявление Саймона в Палате общин — победа Ванситтарта — не заставило Сарджента изменить мнение, что Литвинов «посеял панику среди французов и этим воспользовался», заключив «сделку с выгодой для одной стороны» [983] . Конечно же, все было не так. Протокол Сарджента был одним из многих документов, которые он подшил в папку в рамках своей кампании против франко-советского сотрудничества. Он не разделял мнение Литвинова о Гитлере (что тот стремится к войне) и не поддерживал идею неделимости мира. Сарджент полагал, что Восточный пакт или, что еще хуже, двусторонний франко-советский пакт спровоцирует Германию и приведет к разделению Европы между двумя противоборствующими коалициями государств, как это было до 1914 года. Французы почти смогли разглядеть опасность в том виде, в каком ее воспринимал Сарджент, и пора было действовать. Франция хотела избежать «по возможности всеобъемлющего альянса, особенно когда поняла, что появление такого альянса Великобритания воспримет как удар и обиду». Перспективы настолько ужасны, что британскому правительству следует заставить французов изменить политический курс. «У нас тоже есть рычаги влияния на французское правительство, британская поддержка и одобрение все еще значат для Франции очень многое» [984] . И данная оценка совершенно справедлива. Хоть где-то Сарджент оказался прав в своих размышлениях!

983

Sargent’s minute. 4 May 1935. C3613/55/18, TNA FO 371 18838.

984

The Proposed Eastern Pact, Sargent. 28 Jan. 1935. C962/55/18, TNA FO 371 18825.