Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг.

Джабара Карлей Майкл

Альфан и Литвинов не упомянули в своем разговоре Пьера Лаваля. Он трижды был председателем Совета министров и министром по делам колоний во время правления Думерга. Он принадлежал к «скрытой оппозиции» и выступал против франко-советского сближения и договора о взаимопомощи. Его преследовал страх Коминтерна и красного флага. На заседании кабинета в июне он высказался против сближения с Москвой. На это его спровоцировали воинственно настроенные коммунисты в избирательном округе Обервилье, где Лаваль был мэром и заседал в Сенате. Если бы Литвинову пришел в голову Лаваль, он бы подумал, что это катастрофа. Они были знакомы, встречались в Париже, и нарком слышал его жалобы на Французскую коммунистическую партию и Коминтерн, который вмешивается во внутренние дела во Франции и Индокитае. Боже мой, неужели такой вариант возможен?

ГЛАВА VIII

НИКТО НЕ ХОЧЕТ ДАВАТЬ ЗАЕМ БОЛЬШЕВИКАМ: КРАХ СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ

1933–1935 ГОДЫ

СССР и США начали быстро налаживать отношения. Новый министр финансов Генри Моргентау-младший хотел подписать договор до января 1934 года. Чиновники Госдепартамента искали способы реализации «джентльменского соглашения» между Литвиновым и Рузвельтом. Нарком тоже торопился.

Задержки в переговорах могли лишь нанести вред. Но нам нужно сделать шаг назад более чем на год и вернуться в осень 1933 года.

Александр Антонович Трояновский

19 ноября 1933 года Политбюро одобрило назначение Александра Антоновича Трояновского полпредом в Вашингтоне, и в тот же день его кандидатуру одобрил Госдепартамент. Сквирский оставался в США в качестве советника. Литвинов обсудил назначение Трояновского с Молотовым и Кагановичем [525] . Александр Антонович родился в 1882 году в Туле — городе, расположенном к югу от Москвы, который во время Гражданской войны превратился в крепость. Его отец был царским офицером, и семья была довольно состоятельной. В этом не было ничего необычного. Многие большевики раньше принадлежали к привилегированным социальным слоям. Трояновский пошел по стопам отца и тоже стал офицером. В это время произошли события 1905–1907 годов. В 1908 году его арестовали. Через два года он уехал за границу, жил в Вене и Париже. Он примыкал то к большевикам, то к меньшевикам, в зависимости от того, о чем шла речь. Когда началась революция 1917 года, он, как и многие другие, вернулся в Россию. На тот момент он в большей степени считал себя меньшевиком, чем большевиком. Во время Гражданской войны Трояновский служил в Красной армии, был на преподавательской работе (в Школе старших инструкторов). В середине 1920-х годов он начал работать в Комиссариате внешней торговли. Нарком Анастас Иванович Микоян утверждал, что Трояновский, когда был в форме, не уступал американскому бизнесмену. Большевику приходилось быть мастером на все руки. В 1927 году Трояновского назначили полпредом в Токио, и он там служил шесть лет. Таким образом, он был хорошо знаком с японской внешней политикой. Он также владел английским и немецким языками. Знание английского было необходимо для работы с американскими партнерами. Сохранились фотографии Трояновского в Вашингтоне. На них мы видим седеющего мужчину с аккуратной прической. Он похож на предпринимателя. На работу Трояновский ходил в дорогих костюмах или смокинге для вечерних приемов и ужинов. Благодаря знанию английского и консервативному внешнему виду он хорошо вписался в советское посольство в Вашингтоне. Однако у Трояновского были недостатки. Он был высокомерным и полагал, что лучше, чем НКИД, знает, как взаимодействовать с американцами. В скором времени он скрестил шпаги с Литвиновым.

525

М. М. Литвинов — И. В. Сталину. 15 ноября 1933 г. // Москва — Вашингтон. Т. III. С. 65–66.

Уильям Буллит

В ноябре 1933 года советское правительство также согласилось принять Уильяма Буллита в качестве американского посла в Москве. Он произвел хорошее впечатление на Сквирского, который полагал, что он выступает за налаживание отношений между США и СССР. Литвинов встречался с Буллитом в Вашингтоне и относился к нему как к помощнику и советнику по достижению признания. Буллит уже бывал в СССР. В 1919 году президент Вильсон послал его в Москву на переговоры с большевиками. Буллит был тогда импульсивным молодым человеком 27 лет, и он отправился в опасное путешествие в Советскую Россию. Ленин познакомился с ним, и Буллит произвел на него хорошее впечатление. Во всяком случае, так говорили. Буллит пытался уговорить Вильсона и Ллойда Джорджа, тогдашнего премьер-министра Великобритании, подписать мирное соглашение с большевиками, но ничего не вышло. Ллойд Джордж объяснил, что Уинстон Черчилль, занимавший в то время должность военного министра, был настроен категорически против мира с Советской Россией. Все полагали, что в итоге победят белогвардейцы и повесят всех большевиков. Интересно, не правда ли, как время от времени пересекаются пути главных героев этой книги?

Родители Буллита были республиканцами и относились к американской элите. Они были состоятельными и жили в Филадельфии. Буллит получил образование в Йельском университете, где набрался радикальных идей. После смерти отца Уильям унаследовал его состояние. Его путь не слишком отличался от пути молодых большевиков, его ровесников, за тем исключением, что Буллит лишь заигрывал с радикальными идеями. Он был талантливым журналистом и быстро поднялся вверх по карьерной лестнице в Вашингтоне. На фотографиях мы видим привлекательного гладко выбритого молодого человека в хорошем костюме. Со временем он начал лысеть, а его лицо приобрело более жесткие черты. В результате он начал выглядеть так, как и должен выглядеть человек, в которого он превратился: подлый, высокомерный выходец из богатой американской элиты. В 1920-х годах он развелся с первой женой, принадлежавшей к высшему обществу, и женился на Луизе Брайант — вдове американского журналиста Джона Рида, автора книги «Десять дней, которые потрясли мир». Луиза и сама была известной журналисткой, но после свадьбы Буллит, видимо, не особо поддерживал ее деятельность, и в итоге она стала просто женой богатого человека. Наверно, Уильям считал ее очень привлекательной: независимая, чувственная, свободная духом. Вскоре после свадьбы у них родилась дочь Анна. Буллит любил погулять и в 1920-х годах часто проводил время с прожигателями жизни в Париже, как и многие другие богатые американцы.

Французская столица притягивала к себе всех, кто мог себе это позволить. Там можно было встретить писателей всех сортов, представителей богемы и просто эксцентричных людей. Особенно хорошо было тем, кто любил потанцевать и поужинать в красивом месте. В 1926 году Буллит опубликовал сатирический роман про элиту из Филадельфии, и книгу моментально раскупили. Это был человек, который добивался успеха во всем, за что брался. Но не в браке. В 1930 году Буллит развелся с Брайант. Он утверждал, что это произошло потому, что она изменила ему с женщиной. Таков был Париж — дикий и свободный. Однако после того, что случилось, Буллит решил положить

конец своему шикарному богемному образу жизни. Ему тогда было 39 лет. Развод был непростым, однако эмоционально почти не затронул Буллита, и ему удалось получить опеку над Анной. Брайант пострадала сильнее. Она сильно заболела, рано постарела и, оставшись без денег, начала пить. Она больше никогда не видела дочь. Однако Буллит не был законченным подлецом и время от времени посылал Брайант деньги, которые помогали ей держаться на плаву. Она умерла в Париже в январе 1936 года от кровоизлияния в мозг. В том же году во Францию приехал Буллит, так как его назначили американским послом [526] .

526

Shura P. O’Neill’s Strange Interlude and the ‘Strange Marriage’ of Louise Bryant // The Eugene O’Neill Review. Vol. 30 (2008). P. 7–20; Stansell Ch. Louise Bryant Grows Old // History Workshop Journal. Vol. 50. No. 1 (2000). P. 156–180; Pinals R. S. Louise Bryant: An Adventurous Life and Painful Death from Dercum’s Disease // The Pharos. (Winter 2019). P. 21–23.

Буллит познакомился с Рузвельтом еще во время правления Вильсона и стал его неофициальным советником и поддерживал его во время президентской кампании 1932 года прежде, чем Буллита назначили специальным помощником заместителя госсекретаря Госдепартамента США. Неудивительно, что Рузвельт взял его с собой на переговоры с СССР, а затем назначил послом. Буллит был абсолютно уверен в себе, когда отправился в декабре 1933 года в Москву. Даже слишком. Он полагал, что советское правительство так мечтает наладить отношения с США, что согласится почти на все, что угодно. Буллит был не первым, у кого возникли подобные мысли. Эти люди не умели ладить с советской стороной. Ее нельзя было просто «обработать». Хуже всех были французы. В 1927 году они отвергли предложение СССР оплатить царские долги, хотя это было лучшее предложение, которое советское правительство когда-либо делало иностранному. Неужели Буллит и Госдепартамент совершат ту же ошибку? [527]

527

См. напр.: Севостьянов Г. Н. Москва — Вашингтон. Дипломатические отношения 1933–1936. М., 2002. Г. Н. Севостьянов — русский и советский первопроходец в изучении советско-американских отношений.

Поездка Буллита на поезде в Москву

Поначалу все было иначе. Советские власти организовали прием Буллита на высшем уровне. 10 декабря делегация НКИД встретила Уильяма на приграничной станции Негорелое. Делегацию возглавляли Я. С. Ильинский, уполномоченный НКИД при правительстве Белорусской ССР, и корреспондент ТАСС. Они оба составили отчеты об их беседах с новым американским послом. Они пересекли границу советской территории вечером. Было холодно. Железнодорожный комиссариат даже отправил за Буллитом недавно отремонтированный УР-вагон, чтобы доставить его в Москву. Перед отъездом на вокзале был организован «импровизированный» ужин. Конечно, это было из ряда вон выходящее событие, и ресторан готовился к приему таких высокопоставленных гостей. Ильинский писал, что был организован практически банкет, на котором подавали вино и даже шампанское. Присутствовали американские журналисты с женами и сотрудники Буллита, а также его маленькая дочь Анна. Она, наверно, удивлялась такой суете и была под впечатлением от внимания, которое уделили ее отцу. Буллит точно был впечатлен. Ильинский писал, что посол был польщен приемом и сиял, когда журналисты ему сообщили, что такая встреча в приграничной зоне представителями НКИД была «беспрецедентной в истории советской дипломатии».

В поезде Буллит много говорил с Ильинским, рассказывал, как он заинтересован в СССР и во всем советском. Обещал к следующему разу выучить русский язык. Это было, конечно, крайне непросто: для представителей западных стран русский очень сложный язык. В тот раз они оба говорили по-французски. Буллит хорошо владел этим языком, отметил Ильинский, как и его 9-летняя дочь. Это было неудивительно, ведь Уильям с бывшей женой проводили много времени в Париже. «Много раз подчеркивал свои связи с Рузвельтом, — отметил Ильинский, — стараясь создать впечатление, что является его доверенным лицом».

Буллит объяснил, что он приехал в Москву ненадолго. Ему нужно понять, как обстоят дела, и распорядиться насчет открытия посольства. Затем он вернется в США, но в СССР останутся двое его коллег. Один из них — Джордж Ф. Кеннан — будет следить за ремонтом здания. Буллит сказал, что у него будет крайне важное задание: он должен будет выбрать сотрудников посольства, таких, чтобы они не могли обидеть советских коллег. В Америке это не так просто сделать, потребуются время и силы. Забавный комментарий. Ведь в будущем Буллит сам пойдет против своих хозяев, а Кеннан, образованный человек, прекрасно знающий русский язык и разбирающийся во всем русском, окажется высокомерным человеком, с которым невозможно будет договориться. Конечно, подобное поведение свойственно молодым людям, а Кеннану было всего 29 лет, когда он приехал в Москву. На самом деле Буллит им хвастался и заявил, что он с большой симпатией относится к СССР, а кроме того, он троюродный племянник знаменитого Джорджа Кеннана, который сам был журналистом и писал книги про Россию и Сибирь. «Б[уллит] производит впечатление искренне нам дружественного человека, — писал Ильинский, — готового энергично работать для сближения между САСШ [528] и СССР». Буллит даже сказал крайне эмоциональный тост «в память о Ленине», о котором он точно захочет забыть, когда приедет в Москву [529] .

528

В источнике дано название США, принятое до начала 1930-х гг.: СевероАмериканские Соединенные Штаты. — Примеч. ред.

529

Я. С. Ильинский — М. М. Литвинову. 11 декабря 1933 // САО. Годы непризнания, 1927–1933. С. 728–730.